Метаморфозы научной рациональности. Гусева, И. И. Стратегии социально-гуманитарного знания в философской рефлексии и научной практике. – Саратов, 2007

Рецензируемая книга посвящена интересной и актуальной теме: влиянию «поворотов» и «вызовов», через которые прошли социально-гуманитарные науки за последние несколько десятилетий, на специфику стратегий научно­го исследования. Лейтмотивом книги является мысль о том, что важнейшим итогом перемен в социально-гуманитарных науках стало изменение образов социальности и соответствующих им исследовательских стратегий. Указан­ная проблематика рассматривается в монографии в широком социально-культурном контексте.

Автор исходит из установки, что разрушение определенных образов со­циальности и связанных с ними теорий и методологий не тождественно «смерти» социального вообще и отказу от каких бы то ни было социальных концепций. Новые способы воспроизводства социальности, новые механиз­мы социальной интеграции и социального контроля приводят к формирова­нию новых способов научной репрезентации. В книге показано, что идеи дискретности, гетерогенности, мозаичности социальной реальности на уров­не методологической рефлексии воплощаются в таких установках и принци­пах, как необходимость смены «фокусных» расстояний, варьирование мас­штаба анализа, сочетание различных стратегий исследования.

И. И. Гусева выделяет два приоритетных, с ее точки зрения, направления философско-эпистемологического анализа стратегий социально-гуманитарных наук. Во-первых, анализ стратегий, направленных на изучение микромеханизмов производства социального. Это такой способ «прочтения» социального, когда в центре внимания оказывается столкновение индивиду­альных жизненных траекторий и образование на их пересечении новых миров социальной коммуникации и действия. Во-вторых, исследование повествовательных стратегий – одно из генеральных направлений современной гуманитаристики, в котором производство социальности рассматривается через призму риторических приемов.

По мнению автора, роль микростратегий, эпистемологической специфике которых в значительной степени посвящена данная книга, состоит в том, чтобы сделать доступными для научного анализа определенные ракурсы со­циального, ускользавшие от прежних парадигм. И. И. Гусева стремится пока­зать, что за счет применения особой исследовательской «оптики» микроана­лиз дает возможность отказаться от априорных конструкций и посмотреть на социальный порядок как подвижный, открытый, находящийся в процессе становления.

Нам представляется обоснованным мнение автора: было бы серьезной ошибкой рассматривать микроанализ социального как замену (и уж тем бо­лее как отмену) макропарадигм. В монографии убедительно показано, что интерес к индивидуализирующим стратегиям совсем не тождественен отказу от эссенциалистских подходов и не таит в себе опасность их вытеснения: микро- и макроанализ социальной жизни открывают разные ракурсы соци­ального. Делается вывод, что «схватывание» определенных измерений социальности в разных познавательных контекстах соразмерно исследователь­ским возможностям либо микроконцепций, либо макропарадигм. Игнориро­вание или индивидуализирующей, или генерализирующей методологий или возможностей их сочетания неизбежно ведет к утрате целостности, «стереоскопичности» в воспроизведении социальной реальности, атрибутами кото­рой выступают множественность, нелинейность, дискретность.

В монографии осуществляется оригинальный анализ эпистемологической специфики микроистории и микросоциологии. Подчеркивается, что когда идет речь о масштабе, далеко не всегда имеются в виду параметры исследуе­мых объектов. Автор аргументированно показывает, что уменьшение масшта­ба, или «применение микроскопа», в истории и социологии означает не про­сто локализацию наблюдения, а возможность открыть механизмы конструи­рования воспроизводимых социальных порядков. Таким образом, микроанализ – это не уход от проблемы генерализации, это своего рода временное «отступление» с последующим возвращением. Применение этой стратегии исследования позволяет поменять местами центральное и периферийное и увидеть в малом фрагменте социального универсума не «осколок» целого, а его средоточие.

Исследуя роль микроанализа на материале социологической науки, автор приходит к выводу, что сутью эпистемологического поворота, вызванного движением микросоциологии, является разработка таких стратегий исследо­вания, которые дают возможность исследовать производство социального через индивидуальное. Показано, что значимость микросоциологии обуслов­лена распадом социальной реальности на различные поля и анклавы, что привело к разрушению социальных связей в больших общностях, возраста­нию значения небольших социальных групп с ярко выраженной локальной солидарностью, плюрализму жизненных миров. Эти процессы способствова­ли возрастанию научного интереса к локальным формам бытия социального.

По мнению автора, эпистемологическая специфика микростратегий в со­циально-гуманитарных науках заключается в возможности экспликации и анализа социального, запечатленного в индивидуальном. В силу сказанного микростратегии адекватны микромеханизмам производства и воспроизводст­ва социального, эпистемологически соразмерны новым образам социальной реальности.

Еще одно направление философско-эпистемологического анализа, осуще­ствленного в книге И. И. Гусевой, – попытка осмысления некоторых итогов постмодернистского «вызова» в социально-гуманитарных науках, исследова­ние постмодернистского влияния на стратегии историографии и социологии. Автор подчеркивает, что перемены в социально-гуманитарном знании, про­изошедшие в контексте постмодерна, обусловлены трансформациями самой социальной реальности. Именно «тектонические сдвиги» в основаниях куль­туры привели к тому, что постмодернистско-пострукту-ралистский комплекс идей нашел определенный отклик в социально-гуманитарных науках.

По мнению автора книги, значимость постмодернистской рефлексии за­ключается в стимулировании переосмысления эпистемологических стандар­тов научного исследования. Главным итогом постмодернистского «вызова» в историографии, полагает И. И. Гусева, стало переосмысление способов полу­чения и представления знания, открытие и анализ значимости литературных форм в создании исторических нарративов. В качестве важнейших стратегий постмодернистской историографии в монографии рассматриваются тропологические стратегии (X. Уайт, Ф. Анкерсмит), а также проблематизация субъ­екта исторического познания. Если же говорить о приращении научного зна­ния, то результаты постмодернистской «экспансии» на территорию социаль­но-гуманитарного знания, по мнению автора, выглядят достаточно скромно. Осуществленный в монографии анализ позволяет сделать вывод, что постмо­дернизм остался в целом маргинальной позицией для научного исследо-вания.

Представляется, что выводы, к которым приходит автор, были бы более обоснованными, если бы анализ, предпринятый в монографии, осуществлял­ся не только на материале исторической и социологической наук, но и на материале других научных дисциплин из комплекса социально-гуманитарного знания.

В целом же несомненной удачей автора мы считаем достаточно последо­вательное и оригинальное исследование метаморфоз научной рационально­сти в изменяющемся мире. Сегодня на фоне несмолкающих пророчеств о «закате» научной рациональности, об упразднении границ между научным и ненаучным знанием анализ новых форм и воплощений социально-гуманитарного измерения научной рациональности является задачей назревшей и неот-ложной.