Новая книга о диалектике. Казеннов А. С. Диалектика как высший метод познания. – СПб.: Изд-во Политехнич. ун-та, 2011. – 96 с.


скачать Автор: Баранов В. Е. - подписаться на статьи автора
Журнал: Философия и общество. Выпуск №3(71)/2013 - подписаться на статьи журнала

Современность не балует нас обилием литературы по диалектике. Выход каждой новой книги на эту тему сегодня становится событием. Таковым, безусловно, является работа профессора А. С. Казеннова.

Диалектика – как логика и как мировоззрение – несомненно, становится все более необходимой для ответов на важнейшие вызовы современности. Дело в том, что кардинальные исторические сдвиги необходимо сопровождаются становлением нового массового менталитета. Переход от античности к Средневековью был опосредствован христианской мистикой «богозащищенности» человечества; утверждению капитализма содействовала «протестантская этика», основанная на рассудочном рационализме. Сегодня без перехода от рассудка к разуму, от господства формальной логики к диалектике как массовой интуиции человечество не может сдвинуться с топтания в кругу «современности». В этом свете рецензируемая работа представляется вкладом в исторический прогресс.

Работа посвящена «200-летнему юбилею публикации гениального труда Г. В. Ф. Гегеля “Наука логики”» (с. 3) и имеет своей задачей прежде всего напоминание научной общественности основных идей и категорий этого великого труда.

Автор различает два уровня диалектики: общую, разрабатываемую собственно философией, и прикладную, применяющую диалектические категории в конкретном научном исследовании. Поэтому диалектику как логику научного исследования ученый-специалист должен сначала освоить «как таковую», и тогда «дело применения ее для разработки диалектики конкретных наук» (с. 4) станет для него посильным.

Книга состоит из трех частей, последовательно знакомящих читателя с проблемами диалектики как метода научного познания. В первой части «Соотношение метафизического и диалектического методов познания» автор показывает, что указанные методы исторически последовательно складывались как неизбежные и необходимые ступени восхождения к наиболее адекватному способу научного познания. Диалектика снимает метафизику, включая ее в себя как подчиненную составную часть.

Автор настаивает на необходимости объективного, материалистического понимания диалектики как универсального, всеобщего научного метода, который складывается не по субъективной прихоти исследователя, а возникает из логики исследуемого предмета, логики самого мира. В XX в., пишет автор, была сделана заявка на два новых метода: системный и феноменологический (от себя добавим: и синергетический). Потом хлынула мода на изобретение десятков новых «научных методов» и «сотни вариантов системного метода». Однако категории диалектики – не произвольно создаваемые интенциональные «жизненные миры». Это, отмечает автор, было понятно уже Аристотелю. «Он рассматривал категории и исследовательские методики не как свойства индивидуального сознания, а как свойства природы, как “роды сущего”» (с. 10). Затем Кант и Гегель, несмотря на субъективный идеализм первого и объективный идеализм второго, создали еще две модели диалектики как всеобщего метода познания, и каждая из них была обобщением и поглощением предыдущей. В результате сложилась универсальная и единая для всего человечества методология научного познания. И дело тут даже не в новизне – в истинности метода, а истинным методом является, по сути, «только один: понятийный – как целостность (тотальность) мыслительной деятельности в строго определенных понятиях» (с. 12). И далее автор разворачивает понятие интеллекта, который, «собственно говоря, и есть действующее понятие» (с. 13). Строгость понятийного мышления, подчинение мысли исследователя логике движения понятий, способность видеть предмет «в движении его понятия» – это, по автору, необходимое условие постижения истины.

Вторая часть работы посвящена истории освоения и развития диалектического метода в работах и общественной деятельности К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина. Маркс намеревался написать специальную работу по общей, чистой диалектике, но впоследствии отказался от этого намерения, по-видимому, посчитав гегелевскую ее разработку не подлежащей совершенствованию, и лишь материалистически ее переосмыслил, скрупулезно и адекватно использовав в «Капитале» и других работах.

Энгельс, также материалистически переосмыслив Гегеля, рекомендовал применять диалектику в конкретных (естественных и общественных) науках, выделил как главные три закона диалектики, усилил категорию взаимодействия, ввел понятие единства диалектики и теории познания, отстаивал диалектику как высшую форму рационализма. Тем самым К. Маркс и Ф. Энгельс создали новое диалектико-материалистическое мировоззрение, вброшенное ими в культуру человечества для дальнейшего, в течение нескольких столетий, освоения.

В. И. Ленин, базируясь на потенциале нового, диалектико-материалистического мировоззрения, применял его к практике решения политических, экономических, народнохозяйственных проблем. Одновременно он разрабатывал проблемы общей, теоретической диалектики в работах «К вопросу о диалектике», «Еще раз о профсоюзах...» и многих других; стимулировал пропаганду идей диалектики через журнал «Под знаменем марксизма».

Третий раздел работы имеет название «Содержание и контекст первой категории диалектики: “бытие”». Здесь автор выходит за пределы задачи пропаганды категорий диалектики и углубляется в недра собственно научной разработки базовой для нее категории бытия.

Автор отстаивает гегелевское определение категории бытия как отражения наличной данности предмета, факта его существования в качестве объекта внимания, факта его присутствия в мире и в поле зрения человека до каких бы то ни было конкретных определенностей. «Предмет, рассматриваемый в самом начале исследования, берется без определений, следовательно, как чистое бытие, как мыслимый, как только что взятый в мысль. Бытие есть предмет, возведенный в мысль...» (с. 64).

И далее автор переходит к скрытому присутствию категории бытия в понятиях «истина», «существование», «ничто», «единичное», «всеобщее». И, наконец, сканирует категорию бытия житейским термином «есть» в смысле «потреблять пищу, кушать». Ищет этимологическое единство этих терминов. «Не покушал человек месяц – и нет его, не попил две недели, и он – не есть» (с. 67). Этот пассаж, который внешне может быть воспринят как курьез, тем не менее, на наш взгляд, достоин внимательного рассмотрения.

Заслуживает внимания второй параграф третьего раздела «Бытие: имя, термин и определение». Здесь, вслед за Аристотелем, автор прослеживает превращения слова «бытие» из «имени» в «термин», из «термина» в «определение» предмета. «Бытие» опосредствует все термины, «оно – творец всех терминов» (там же). Само же его определение «состоит в том, что у него нет определения» (с. 81). Оно есть лишь нечто неопределенное, лежащее в основании, в начале, как аристотелевский гипокейменон (подлежащее). Так автор раскрывает апофатику категории бытия, видя в ней возможность для разворачивания в целую серию категорий, обеспечивающую ей полнокровное существование в качестве понятия (теории) бытия.

Эта экспликация прослеживается автором в заключительном, третьем параграфе раздела: «Чистое бытие и определения бытия». Параграф представляет сжатое до всех мыслимых пределов изложение «взятого без примечаний и добавлений» текста «Науки логики» (с. 82).

В Заключении автор пишет о том, что, несмотря на кажущуюся абстрактность и оторванность от практических реалий современности, гегелевская диалектика, разумеется, в материалистической ее трактовке, насущно необходима «нашей экономике и обществу в целом». Нам сегодня нужна «серьезная реиндустриализация на современной научно-технической основе» (с. 89), а это невозможно без современного диалектико-материалистического мировоззрения и мышления. Как ни трудна работа по освоению диалектики всеми слоями общества, эта работа является одним из важнейших факторов прогресса не только нашей страны, но и человечества в целом.