Н. Н. Крадин. Политическая антропология: Учебное пособие. М., 2001

Предлагаемое учебное пособие является одной из немногих разработок, имеющих характер комплексного исследования антропологической теории политогенеза, родившейся на стыке таких наук, как политология, история, антропология, этнография, социальная психология и некоторых других. Практика показывает, что появившаяся на перекрестке различных направлений научная дисциплина имеет больше всего шансов получить плодотворное развитие, рождая новое знание и понимание сути исследуемых проблем. Представляется, что политическая антропология как раз и является той самой пограничной наукой, которая в общем виде ставит своей задачей изучать «народы мира с целью выявления особенностей политической организации в исторической динамике» (с. 10).

Объединяющим положением, своего рода стержнем данной работы является попытка рассмотреть власть и её институты как сложное социобиологическое, культурно-коммуникативное и духовное явление, которое может быть понято и интерпретировано в качестве специфической разновидности социального производства и воспроизводства всего многообразия властных отношений и деятельности различных субъектов власти в богатом историческом и этническом контексте.

Важным и ценным в работе является её выход на современность (Глава V. Политическая антропология и современность, с. 152–186), попытка проанализировать динамику политических трансформаций традиционных обществ в ходе глобальных процессов модернизации. Трудно не согласиться с автором в тех случаях, когда он критически относится к механическому копированию политических институтов развитых современных демократий и слепому их насаждению в странах, находящихся на «периферии» современной мир-системы. Чаще всего такого рода заимствования приносят вред и скорее тормозят, нежели убыстряют общественный прогресс.

Бесспорным достоинством работы стало то, что её автору удалось показать, что власть имеет своё собственное бытие и, следовательно, свои источники, причины и логику происхождения, воспроизводства и обновления. Своеобразие материальной, психологической и духовной сторон природы власти в их взаимосвязи и историческом контексте нагляднее всего обнаруживает себя в конкретном этническом выражении. В политической жизни доминирование, например, власти насилия или грубой силы, или власти традиций, или власти формального закона есть действие конкретной причины, обстоятельств, определяющих целесообразность использования одного из приёмов как способа влияния и взаимодействия субъектов политики. Автор значительно расширяет наши представления о такого рода взаимодействиях, знакомя читателей и с различными взглядами на генезис государства и государственности, и с эволюцией форм политической организации общества. Это именно те проблемы, которые не рассматриваются подробно ни в курсе политологии, ни социологии, ни этнографии, но являются центральными в политантропологии.

Работа проф. Н. Н. Крадина, если и могла бы быть улучшена, то только за счёт композиционных и незначительных редакционных изменений. Так, параграф 4 (история политической антропологии, с. 24–38), безупречный для монографии или диссертации, не совсем удачен для учебного пособия, предназначенного тем, кто хочет познакомиться с предметом и проблематикой политической антропологии и не является специалистом. Параграф перегружен библиографическим материалом и именами исследователей, о которых студент, а читателями в основной массе будут студенты, скорее всего, никогда и не слышал.

Требует, на наш взгляд, уточнения предмет политической антропологии и его место в системе современных общественных наук. «Антропология» в понимании Н. Н. Крадина, является ключевым словом, определяющим суть дисциплины (с. 205: «Политическая антропология – часть антропологической науки, занимающаяся изучением становления и развития механизмов социального контроля и власти»). Между тем вся структура работы говорит о том, что речь идёт об интегральной дисциплине, в которой политический аспект столь же важен, сколь и антропологический. Думается, что признание политической антропологии новым самостоятельным направлением исследования было бы правильным и сделало бы честь автору.

Сомнительной, с нашей точки зрения, является обозначение негативной позиции автора к марксизму и к работе Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (с. 24). Видимо, таким образом отдаётся дань общей ныне моде отрицания мировоззрения, с которым связаны известные неудачи в строительстве нового общества. Автор, правда, фактически принимает марксизм серьёзно, что и следует из текста учебного пособия.

Широкая эрудиция автора иногда ставит читателя в неловкое положение – необходимость выбора ответа на вопрос, у которого может быть много разных ответов. Для научного работника, исследователя это повод задуматься над поиском нужного решения, это толчок к движению мысли. Студенту, а речь идёт об учебном пособии, нужен однозначный ответ, который им может быть принят или отвергнут, но который он знать обязан. Говоря о происхождении государства, например, и отмечая дискуссионность проблемы, автор, показав добрый десяток взглядов на генезис государства, констатирует, что единой обязательной причины его возникновения не существует (с. 137–139). Представляется, что в таких случаях ему следовало бы обозначить собственную позицию.

Последнее замечание относится к языку пособия, на который следует обратить внимание при переиздании. Понятный специалисту, обычным читателем он может быть воспринят с трудом, а то и вовсе не принят. Вот один из примеров из текста: «Суммируя вышеизложенное, можно дефилировать вождество как форму социополитической организации позднепервобытного общества, которая, с одной стороны, характеризуется как система, имеющая тенденции к интеграции посредством политической централизации, наличием единой редистрибутивной экономики, идеологического единства и т. д., а с другой стороны, как система, имеющая тенденции к внутренней дифференциации посредством специализации труда (в том числе и управленческого), неравного доступа к ресурсам, отстранению непосредственных производителей от управления обществом, статусной дифференциации культуры» (с. 131–132).

В целом же работу такого рода давно ждали и политологи, и антропологи, и представители других общественных наук. Это оригинальный труд, дающий импульс развитию в нашей стране новой дисциплины – политической антропологии.