От рубил до нанороботов. Мир на пути к эпохе самоуправляемых систем (История технологий и описание их будущего).

В некоторых случаях союзы собственников могли достаточно эффективно влиять на действия властей, заставляя их проводить политику поддержки торговли или промышленности (Грейф 2013). Институт частной собственности, который и ранее имел определенные преимущества в европейских странах перед азиатскими, стал совершенствоваться. В условиях более стимулирующей правовой среды и с учетом большей хозяйственной свободы экономика начинает развиваться быстрее. Мы согласны с теми исследователями, которые считают, что без такого развития института частной собственности индустриализация не могла бы состояться, как не могла бы она состояться в иной правовой среде[35].

В отличие от того, что нередко бывало на Востоке (особенно в Китае), где государство могло временами развивать производство собственными силами, аккумулируя огромные материальные и трудовые ресурсы, или с помощью прямых команд, запретов, указов и постоянного изменения законов, в Европе раннего Нового времени и в XIX в. постепенно утвердилось иное направление: государство все больше внимания стало уделять не прямому воздействию на экономику, а косвенному, в течение многих десятилетий путем проб и ошибок создавая то, что современные экономисты называют правилами игры.

Б. Особенность европейских городов как самоуправляемых центров развития. Часто отмечается особенность европей­ских городов как центров промышленности и торговли, которые экономически, а иногда и политически господствовали над сельской округой. Но, разумеется, многие города на Востоке также были в первую очередь центрами ремесла и торговли (см., например, об Индии: Ванина 1991; о подъеме некоторых новых городов, выросших благодаря производству тканей из хлопка и шелка в дельте реки Янцзы в Китае в XVIII в.: Huang 1990: 48–49; 2002: 519). Поэтому, возможно, более важно выделить значительную самостоятельность во внутренней жизни и распределении благ в городах. Конечно, в начале второго тысячелетия н. э. по уровню урбанизации Европа отставала от Востока, но рост городов в ней продолжался очень активно. Уже к 1500 г. в Европе насчитывалось более 150 городов с населением в 10 тыс. и более человек (Blockmans 1989: 734). В некоторых местах Европа достигла невиданного уровня урбанизации, который не смог везде удержаться у столь высокого аттрактора, но который был важным элементом начальной фазы промышленной революции XV–XVI вв.[36]

Помимо того, что в целом западноевропейские города обладали более высоким уровнем самоуправления и свободы в области правотворчества (в отношении собственности, гражданско-правового оборота, форм самоуправления, налогообложения и регламентации на своей территории), небезынтересен и такой аспект, что большинство западноевропейских городов были небольшими, в среднем меньше,

[35] Это отмечают, например: North 1981; North et al. 2009; Acemoglu, Robinson 2012. И одновременно мы не согласны с исследователями, которые пытаются преуменьшить роль того факта, что институт частной собственности в Европе был развит лучше, чем на Востоке (см., например: Кларк 2013; Аллен 2014; Popov 2014).

[36] Половина населения или даже его бόльшая часть проживала в городах в Южных Нидерландах (с Брюгге, Гентом и Антверпеном), еще выше процент был в Северной Италии в долине реки По, где находились Венеция, Милан и Генуя (Blockmans 1989: 734). Такой высокий процент урбанизации мог поддерживаться только при наличии доходной торговли. Поэтому упадок торговли в итальянских городских республиках (равно как и в Южных Нидерландах в результате разгрома Антверпена в XVI в.) привел к трансформации городов и замедлению их развития.