Политические идеи картезианской школы

В рамках картезианской школы никогда не велось систематической работы по созданию политической теории. Вместе с тем представителями картезианства высказывались отдельные идеи, содержащие характеристику общественной жизни. Подобного рода идеи, как правило, оставлялись специалистами по истории философии без внимания, еще не служили предметом обобщенного рассмотрения исследователей. Реконструкция взглядов приверженцев картезианства на политическую реальность представляет особый интерес как с точки зрения истории культуры вообще, так и с точки зрения истории социальной философии в частности.

Хорошо известно, что Декарт не стремился к построению политической теории. Сдержанное отношение классика европейского рационализма к политическим вопросам не случайно. По его мнению, несовершенство общественной жизни гораздо «легче переносится», чем ра­дикальные изменения, и с этой точки зрения попытки преобразовать социум чреваты гибельными последствиями. Политический консерватизм Картезия тесно связан с его этическим учением, в известной мере вытекает из него. В «Рассуждении о методе» (1637) французский философ говорит о том, что составил для себя правила морали, которым стремился следовать на практике. В «Первоначалах философии» (1644) он призывает руковод-ствоваться правилами своей этики, «пока не знают лучшей». Сами правила таковы: «Во-первых, повиноваться законам и обычаям моей страны, неотступно придерживаясь рели­гии, в которой, по милости божией, я был воспитан с детства»[1]. При этом нужно опираться на самые «умеренные» из распространенных мнений – они наиболее полезны на прак­тике. Во-вторых, Декарт призывает быть постоянными в своих действиях, последовательно руководствоваться теми мнениями, которые приняты нами за истинные. «Третьим мо­им правилом было всегда стремиться побеждать скорее себя, чем судьбу, изменять свои желания, а не порядок мира»[2]. Древние мудрецы прозревали, что в полной власти человека – только его мысли, что бесполезно стремиться за пределы, «предписанные природой», и что подлинные блага – в душе; таким путем они достигали счастья. Далее французский мыслитель говорит о необходимости совершенствования разума, что осуществляется с помощью познания истины. Добродетели связаны с истинным познанием: верные сужде­ния порождают верные поступки. Учитывая приведенные правила, становится вполне по­нятным отсутствие в системе Декарта попыток предложить какой-либо новый политиче­ский проект: «…я никоим образом не одобряю беспокойного и вздорного нрава тех, кто, не будучи призван ни по рождению, ни по состоянию к управлению общественными делами, неутомимо тщится измыслить какие-нибудь новые преобразования»[3]. Изменение мира че­ловеком он понимает в материально-техническом, а не политическом аспекте.

Среди последователей Декарта наиболее полно по политическим вопросам выска­зывался Пьер Сильвен Режи (1632–1707). Он получил образование в провинциальной ие­зуитской коллегии, затем изучал теологию в Париже. В течение целого ряда лет Режи с большим успехом читает лекции о «новой философии» в провинциальных городах юга Франции. Затем он переезжает в Париж, где его лекции также пользуются большим успе­хом. В 1699 г. его избирают членом французской Академии наук. Его основная работа – «Полный курс философии, или общая система согласно принципам г. Декарта» (1690). Названная работа включает три увесистых тома и подразделяется на четыре части: логику, метафизику, физику, мораль. Режи настаивал на том, что все части изложенной им системы взаимосвязаны таким образом: мораль вытекает из физики, физика – из метафизики, а та в свою очередь – из логики. Как и Декарт, он фактически соединяет политическую проблематику с моральной. Мораль подразделяется автором «Полного курса…» на три части: в первой он говорит об обязанностях человека в «естественном состоянии» (когда человек руководствуется только собственным разу­мом и ему еще не известен ни божественный, ни общественный закон); во второй – об обязанностях человека, живущего в гражданском обществе; в третьей – об обязанностях человека в христиан­ском обществе.

Гражданское состояние, по Режи, вытекает из естественного, так как всякая власть гражданских обществ основывается на законе природы, требующем выполнять свои обязанности. Вместе с тем гражданское состояние является более совершенным по сравнению с естественным, поскольку оно связано с появлением сил, достаточных для удержания в границах долга всех тех лиц, которые же­лали бы нарушить закон природы.

Политические идеи автора «Полного курса…» сформировались во многом под влиянием взглядов Т. Гоббса. Согласно Режи, в естественном состоянии законы природы, установленные ра­зумом, постоянно и грубо нарушаются под действием страстей, управляющих людьми. В результа­те человеческий род находится в состоянии «непрерывной войны», выйти из которого его побуждает стремление к сохранению жизни. Люди принимают решение объ-единиться, чтобы установить мир посредством «общей защиты». Они соглашаются, что каждый подчиняет свою волю одному или нескольким лицам, с тем чтобы эти последние гарантировали сохранение мира. Таким образом, государство, по Режи, есть собрание многих людей, представленных одним гражданским лицом, воля которого выступает как бы общей волей всех. «Общественная безопасность – цель, ради кото­рой люди объединились, чтобы сформировать гражданские общества»[4]. Режи выделяет три формы государственного устройства: демократию, аристократию, монархию. Их различие – в количестве лиц, которым передана верховная власть (весь народ, немногие избранные, один человек). Демо­кратия утвердилась в Голландии, аристократия – в Венецианской республике, монархия – в Испа­нии, Франции и других странах. Сравнивая де-мократию и аристократию, Режи замечает: «…что касается проис­хождения политических государств, можно думать, что демократия образовалась первой... аристо­кратия могла сформироваться потом из народного государства»[5]. Заявляя, что сравнительный ана­лиз достоинств и преимуществ каждой формы правления выходит за пределы его главного труда, автор «Полного курса…» при этом подчеркивает: правильнее было бы вести происхождение монар­хической власти от Бога, а не от народного собрания или аристократического сената.

По мнению Режи, ни одно государство не будет долговечно, если в нем отсутствует абсолютная власть. Без подобного рода власти сложно остановить тех, кто желал бы нарушить законы гражданского общества с целью извлечь из этого личную выгоду. Правительству должно принад­лежать исключительное право устанавливать те доктрины (касающиеся нравов и поведения людей), которым следует учить подданных в государстве. Кроме того, правительство не может быть законно подвергнуто наказаниям со стороны подданных. Суверен неподсуден обычным граждан­ским законам. Правительству (иначе говоря, суверену) принадлежат также права объявления войны и заключения мира, установления законов, избрания чиновников, распределения наград и наказа­ний. В общем же вполне правомерно сделать вывод о том, что Режи защищает идею авторитарного государства. Именно подобное устройство он считал наилучшим для общего блага людей (что, в общем-то, в эпоху абсолютной монархии не слишком удивительно). Автор «Полного курса…» полагал, что абсолютная власть суверена не противоречит безопасности подданных: хотя суверен и мог бы допускать по отношению к ним несправедливость, однако если это происходит в реальности, то он выступает против естественных законов и тем самым противится воле Бога.

Наиболее влиятельный среди всех последователей Декарта – Никола Мальбранш (1638–1715) – хотя и сосредоточил свои основные усилия на разработке проблем метафизики, но вместе с тем достаточно определенно выразил и свою политическую позицию. Он родился в многодетной дво­рянской семье. Получив домашнее образование, затем изучал теологию в Сорбонне. В 1659 г. он вступает в религиозную конгрегацию Оратория Иисуса. В 1664 г. принял сан священника. В том же году произошло еще одно решающее событие в жизни Мальбранша: прогуливаясь по набережной, он заметил у одного из букинистов недавно появившееся издание «Трактата о человеке» Декарта. Заинтересовавшись, Никола приобрел книгу, чтение которой привело его в сильнейшее возбужде­ние. Именно с этого момента у Мальбранша пробудился серьезный интерес к философии.

Представления Мальбранша об общественной жизни вплетены в ткань его этических раз­мышлений. В «Трактате о морали» (1684) он подразделяет свое этическое учение на две части: пер­вая из них посвящена добродетели, вторая – нравственным обязанностям. Последние, по Мальбраншу, имеют три разновидности: обязанности по отношению к Богу; по отношению к другим лю­дям; по отношению к самому себе. Именно нравственные обязанности по отно-шению к другим лю­дям имеют прямую связь с политической жизнью. Автор «Трактата о морали» сводит их к: а) уваже­нию; б) доброжелательству (благорасположению); в) почтению и подчинению. Уважение и добро­желательство нужно проявлять ко всем людям, почтение и подчинение – к представителям государ­ственной власти. Согласно Мальбраншу, люди могут образовывать два типа обществ: временное и вечное. Вечное общество – Церковь, святой град, небесный Иерусалим; оно «управляется религией и поддерживается верой». Временные, преходящие общества одушевлены страстями, поддерживают­ся стремлением к земным благам. Временные общества несут на себе явную печать того, что их соз­дание не могло быть основным замыслом Бога относительно рода человеческого. Деяния людей должны оцениваться в первую очередь сквозь призму идеалов вечного общества. Назначение вре­менных обществ сводится к «поставлению материала», способствующего созданию и поддержанию существования Церкви. Почтение и подчинение светским властям могут носить только относитель­ный и внешний характер, поскольку абсолютное подчинение связывает человека лишь с Богом. Вместе с тем нынешнее положение дел таково, что человек неизбежно оказывается включен в жизнь того или иного временного общества. При этом форма выражения почтения и подчинения светским властям вовсе не должна определяться каждым из людей (или даже их группой, или сословием) са­мостоятельно. «Нужно следовать обычаям и законам государства, в котором Бог повелел нам ро­диться. Это долг справедливости, отдавать уважение и налог тем, кому Бог предоставил власть над нами»[6]. Будут ли правители добрыми или злыми, христианами или язычниками, чуждыми злоупот­реблений или склонными к ним – все это никак не освобождает человека от выполнения «долга спра­ведливости», от подчинения властям. Причина этого в том, что сам Бог прославляется и почитается подданными в личности государя. «Таким образом, совершают несправедливость против своего Государя, когда отказываются оказывать ему почтение, которое должны»[7]. Следует подчиняться светским руководителям государства точно так же, как первые христиане подчинялись римским им­ператорам. С этой точки зрения не имеет особого значения форма правления, при которой человеку доведется пройти свой земной путь.

Пьер Николь (1625–1695), получивший известность среди современников как мора­лист, преподавал изящную словесность в «маленьких школах» Пор-Рояля (один из его учеников – Ж. Расин). Николь перевел на латинский язык и снабдил своими комментария­ми прославленные «Письма к провинциалу» Паскаля. Непримиримый противник иезуи­тов, Николь, как и Арно, в 1679 г. покидает Францию (но в отличие от последнего затем все же возвращается обратно). В сфере теологии Николь, как и Арно, был приверженцем ян­сенизма (оба – крупнейшие представители этого религиозного течения внутри католициз­ма), в области философии – последователем методологического учения Декарта. Принад­лежащие Николю «Моральные опыты» вместе с «теологическими поучениями» составляют корпус в 25 томов. Он характеризует человека как изменчивое, непостоянное существо и настаивает на том, что именно многообразные страсти играют важнейшую роль в жизни людей. В «опытах» затрагивается и политическая проблематика. Монархия, как и другие формы правления, по мнению Николя, возникает в результате соглашения людей, но свою власть государи получают непосредст­венно от Бога. Таким образом, народу принадлежит право выбора правителей, но высший источник власти – Бог. Поэтому было бы неправильно считать монархов узурпаторами. После того, как на­род избрал монарха, он по необходимости теряет право устанавливать законы.

В своем «Трактате о способах сохранения мира с людьми» (1671) Николь говорит о том, что человека можно рассматривать как гражданина нескольких городов. Прежде всего весь внеш­ний мир – местопребывание человека, своеобразный «город», в котором он так или иначе связан со всеми людьми. Кроме того, человек также еще и гражданин особого государства, в одном из горо­дов которого он родился и вырос. Наконец, в известном смысле он – гражданин собственного серд­ца, внутреннего города, в котором обитают различные страсти и мысли. Священное Писание обязывает стремиться к миру в том городе, где Богу было угодно нас поселить. Сказанное относится, – под­черкивает автор «Трактата…», – к городу, взятому во всех трех упомянутых смыслах. «Добиваются ми­ра с самим собой, управляя своими мыслями и страстями. И через этот внутренний мир весьма способствуют миру в обществе, в котором живут»[8]. Невозможно любить людей, не желая помогать им, приносить же пользу ближним невозможно без сохранения мира с ними. Рассматривая общие причины враждебных отношений между людьми, французский философ замечает, что обычно ссорятся с другими из-за их грубого, оскорбительного поведения по отношению к нам, выраженно­го в словах или делах. Ближних же побуждают отказываться от дружбы с нами те наши поступки, которые, в свою очередь, задевают их. Легко заметить, что Николь стремится установить не соци­альные причины конфликтных отношений между людьми, а психолого-личностные.

Общее правило, рекомендуемое Николем для сохранения мира с людьми, таково: «никогда не делать ничего, что могло бы оскорбить кого-либо, и никогда не обижаться ни на что»[9]. Француз­ский мыслитель подробно разбирает, что означает следование этому правилу на практике. Значительный недостаток, побуждающий противоречить другим, – нежелание проявлять терпение. Важно помнить, утверждает Николь, никто не обязан во всех ситуациях выступать против того, что кажется нам ложным мнением. Часто нас задевают суждения, противоположные нашим убеждениям, но не самой истине. Поэтому нужно приучать себя спокойно, без лишних эмоций воспринимать и анализировать суждения других людей. Полемизируя с оппонентами, нужно помнить, что лекар­ство не должно быть худшим злом, чем сама болезнь, то есть попытка исправить заблуждение не должна порождать ожесточения и по-буждать к несправедливым поступкам.

Для лучшего понимания людей необходимо изучать их склонности и привычки. При этом нужно «совершенно оставить химерический замысел исправить все, что нам не нравится в других, и постараться установить наш мир и спокойствие на нашем собственном преобразовании и на смяг­чении наших страстей»[10]. Общаясь с другими, человек должен научиться избегать бесполезных жалоб, обид, злопамятства. Если неблагоприятные для нас суждения других людей верны, у нас нет законного права обижаться, напротив, в этом случае долг человека – стремиться исправить не­достатки (очевидные не только для окружающих, но и для Бога). Если же не-лестные отзывы о на­шей личности несправедливы, то они не должны нас тревожить, и злопамятство по этому поводу никак не может быть оправдано, поскольку Бог знает истину и его суждение стоит выше люд­ских мнений, которыми в данном случае можно пренебречь. «Мы обязаны работать над собой и исправлять свои недостатки: если мы это будем делать как следует, то ничто из приходящего извне не сможет нас смутить»[11].

Итак, для сохранения мира с людьми Николь советует проявлять скромность, мягкость, вежливость, терпение и уважение. Нужно щадить чувства окружающих, в определенных ситуациях практиковать молчание, избегать ненависти, жалоб и упреков.

Особое место среди последователей Декарта занимает Франсуа Фенелон (1651–1715). Он окончил парижский колледж Плесси. В 1675 г. он принял сан священника; с 1695 г. стал архиепископом Камбрейским. Фенелон выступил сторонником квиетизма, его позиция по данному вопросу в итоге была осуждена в Риме (1699). В «Трактате о сущест­вовании Бога» (1712) не только принимаемые Фенелоном начальные принципы поиска достоверного знания, но и намеченный им порядок построения «метафизических» доказа­тельств находится в русле идей картезианской традиции.

Политическая позиция Фенелона в наиболее полном виде изложена в его романе «Приключения Телемаха» (1699). Он утверж-дал, что политика должна быть подчинена морали и религии. «Никогда не забывайте, что короли царствуют вовсе не ради их собственной славы, но ради блага народов»[12]. Мудрый государь любит подданных как собственных детей; все его заботы направлены на то, чтобы обеспечить им мир и счастье. Внушать страх подданным – значит быть ненавидимым ими и тем самым подвергать себя постоянной опасности. Правильный порядок управления госу­дарством предполагает справедливость, надежно защищающую бедных от произвола богатых, истинное воспитание граждан, прививающее им любовь к искусству и литературе, к труду, верности и послушанию, к умеренным нравам, наконец, к соблюдению религиозных обрядов. Мудрый монарх добродетелен, он внушает подданным своим поведением стремление к соблюдению нравст­венных законов. Роскошь отнюдь не ведет людей к счастью: дорогая мебель, одежды, украшения, дворцы не должны занимать все их помыслы, отравляя души и вытесняя более благородные позывы. Честолюбие и жадность всегда были источниками несчастья людей. Справедливый государь отка­зывается от захватнических войн: все люди братья, поэтому любая война – гражданская. Людям от­ведено вполне достаточно земли на нашей планете, причина войн – чрезмерное честолюбие прави­телей. Вместе с тем Фенелон говорит о законности оборонительной войны: человеческой кровью допустимо оплачивать лишь спасение всего народа, притом осуществляемое в крайних обстоятель­ствах. Мудрому монарху автор «Приключений…» противопоставляет тирана, обрекающего жителей государства на постоянные страдания. Подобного рода правитель представлен Фенелоном в образе сына фараона Сезостриса, рассматривающего подданных как предназначенных единственно для удовлетворения его прихотей, как существ низшей природы: «…это было чудовище, не король… государь, столь недостойный трона, не мог править долго»[13]. Лишив жителей Египта свободы, презрев науки и искусства, пренебрегая советами мудрых и достойных, этот деспот, руководствовавшийся необузданными страстями, в итоге погибает во время войны с собственными под­данными. Восстание против тирана, по Фенелону, ничуть не противоречит разуму и морали. Даже небольшая ошибка государя для огромной массы людей может иметь фатальные последствия, ощу­щаемые на протяжении нескольких веков. Телемах, посетивший Тартар, убеждается, сколь многие земные владыки претерпевают там мучения в наказание за совершенные злодеяния. Автор «Приключений…» подчеркивает, что лишь в загробной жизни обретается истинное царство, по отношению к которому все земные – не более чем «облака». Вера – самое большое сокровище человеческого сердца, с помощью которого достигается мудрость, справедливость, свобода, спасение. По мнению Фенелона, без веры подлинный государь немыслим.

Рассмотрение политических идей представителей картезианской школы позволяет сделать выводы об их общей консервативной направленности. «Новая философия» была ориентирована на радикальное изменение мира в материально-техническом, но не социально-политическом плане. Монархия представлялась картезианцам оптимальной формой общественного устройства. Полити­ческий консерватизм – эта важная особенность картезианской школы – объясняется во многом тем обстоятельством, что представления последователей Декарта о социальной жизни находились в тесной зависимости от их этических идей. Христианская этика приверженцев картезианства ориенти­ровала людей на послушание существующим светским властям. Подчиненность политических представлений сложившемуся в обществе учению о морали – существенная характерная черта картези­анской школы. В результате анализ политической реальности подвергался самоограничению, в значительной степени обеднялся, направляясь по достаточно узкому идейному руслу. Картезианцы стремились вскрыть не столько социальные, сколько психолого-личностные причины конфликтных отношений между людьми. Вероятно, воззрения картезианцев на общественную жизнь во многом отразили то обстоятельство, что свои основные произведения они создавали в период правления «короля-солнца», эпоху наивысшего расцвета абсолютной монархии во Франции, когда ее позиции многим представлялись незыблемыми и едва ли не вечными. Наконец, отметим еще одну особенность картезианской школы: политические установки внутри нее дифференцировались от безого­ворочного оправдания авторитарных методов управления (Режи) до критики «тиранической» власти и утверждений о ее недолговечности (Фенелон). Не случайно ближайшая наследница «классическо­го века» – эпоха Просвещения – видела свое родство именно с политическими идеями наименее уме­ренного из картезианцев – Фенелона. Разумеется, самой важной частью учения Фенелона просвети­тели считали критику деспотизма, оставляя без внимания его идею примата религиозной веры в во­просах управления государством.

Политические идеи картезианцев, несущие на себе печать сильнейшего влияния наследия Т. Гоббса, свидетельствуют о том, что эмпиризм и рационализм Нового времени развивались не как изолированные, замкнутые мировоззренческие установки, а находились в тесном взаимодействии. Собственно, рассмотрение политических идей представителей картезианской школы позволяет вы­делить еще один, зачастую оставлявшийся без внимания, аспект взаимодействия ведущих философских направлений ХVII в.