Крах режима аль-Асада и сирийская перспектива: региональные и между-народные измерения
скачать скачать Автор: Ахмедов В. М. - подписаться на статьи автора
Журнал: История и современность. Выпуск №1(55)/2025 - подписаться на статьи журнала
DOI: https://doi.org/10.30884/iis/2025.01.01
Ахмедов Владимир Муртузович – кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН. E-mail: shamyarabist@gmail.com..
В статье исследуется влияние смены власти в САР на развитие внутриполитической ситуации в стране в контексте вызванных крахом режима Асадов изменений в системе международных отношений на Ближ-нем Востоке. Проанализированы факторы, сформировавшие благоприятные условия для выступления вооруженной оппозиции. Рассмотрены основные этапы вооруженного восстания и действия ключевых участников боевых действий. Выявлены причины военных успехов оппозиции в кон-тексте изменения позиций основных международных игроков на поле сирийского конфликта. Исследованы особенности новой системы власти в условиях переходного периода и действия временного правительства по решению стоящих перед ним задач в области внутренней и внешней поли-тики. Особое внимание уделено вопросам безопасности, государственного и конституционного строительства, социально-экономического развития в контексте политики новой администрации по удержанию власти и со-хранению территориальной целостности сирийского государства. Изучены позиции основных региональных и мировых игроков, характер их отношений с новым режимом в контексте сирийской перспективы на Ближнем Востоке. Сделан вывод о том, что стремительное падение режима Асадов обозначило новый этап в развитии сирийского конфликта и оказало влияние на определение основных параметров будущего развития региона, повысив вероятность новых межгосударственных конфликтов и территориальных расколов на Ближнем Востоке.
Ключевые слова: Сирия, аль-Асад, восстание, оппозиция, Ближний Восток.
The
Troubled Middle East
Akhmedov V. M.
This article examines how the overthrow of Al-Assad regime affected political dynamics in Syria and international developments in the Middle East. The analysis of factors that created a favorable environment for the military opposition’s offensive is presented. The main stages of military uprising are analyzed in light of key actor’s battle activities. The factors of military opposition advances are analyzed in light of new political attitudes of key international actors in the Syrian crisis. Specific aspects of a new political system during the transitional stage and interim government measures to resolve political issues are studied. Main attention is paid to security issues, constitutional and state developments, social and economic reconstruction regarding new administration policies aimed at securing its power and safeguarding Syrian sovereignty and territorial integrity. The key regional and global players’ policies in Syria and the nature of relations with the new administration are presented. The author concludes that the fall of Al-Assad marked a new phase in the Syrian conflict and affected critical factors in determining future regional developments by increasing the possibility of new international conflicts and territorial splits in the Middle East.
Keywords: Syria, Al-Assad, uprising, opposition, Middle East.
Введение
Борьба за Сирию и новый мировой порядок на Ближнем Востоке
На рубеже XX–XXI вв. Ближний Восток пережил ряд крупных трансформаций общественно-политического характера. Окончание холодной войны и распад биполярной мировой системы обозначили новый этап в развитии международных отношений в регионе. Тщательно отстроенная в 1970-х гг. политическая архитектоника Ближнего Востока, в соответствии с которой регион был вписан в систему мирохозяйственных связей и мировой политики эпохи холодной войны и последовавшей разрядки, стала постепенно меняться. Прекращение холодной войны не положило конец проведению политики с позиции силы. Крупные мировые державы по-прежнему стремились к глобальному доминированию. В регионе обострилась борьба за влияние между крупными региональными и международными игроками.
В канун «арабской весны» большинство ближневосточных стран находились на переходном этапе развития. Многие государства были политически раздроблены. Власть аккумулировалась в руках различных кланов и властных команд. Между формирующимся гражданским обществом и властью сохранялось немало противоречий. В результате возможности ближневосточных руководителей противостоять внешним и внутренним вызовам оказывались по многим параметрам ограниченными. Явно обозначившийся на рубеже XX–XXI вв. кризис арабских режимов, арабизма, рост радикального исламизма облегчали Израилю, Турции и Ирану продвижение их интересов на Ближнем Востоке (Grinin, Korotayev 2022).
Конфликт в САР спровоцировал критические изменения в системе региональной безопасности и обозначил переломный этап развития Ближнего Востока. Война в Газе обострила ближневосточный конфликт, участники которого рассматривали сирийские события как новую возможность укрепить свои региональные позиции в рамках процесса переформатирования Ближнего Востока. Отличительной особенностью стала заметная активизация радикальных исламских движений, представители которых стремились утвердиться во властных структурах государства. Политизация ислама сопровождалась конфессиональными деструкциями, которые вводили религиозное пространство в состояние перманентного кризиса.
Несмотря на достигнутые Б. аль-Асадом при помощи России успехи по нормализации положения в стране, общая ситуация в государстве и обществе оставалась сложной. Сирия была расколота политически на зоны влияния региональных и международных сил. Под вопросом оставалось сохранение единства территории и перспективы правящего режима. Социально-экономический кризис мог в любой момент обернуться политическим поражением режима.
Предпосылки падения режима Асадов
Начавшаяся в октябре 2023 г. война в Газе в сочетании с последствиями сирийского кризиса сформировала группу факторов, которые создали благоприятные условия для выступления вооруженной оппозиции и обусловили крах режима аль-Асадов в конце 2024 г.
Деформация властной конструкции, основанной на сложной системе сдержек и противовесов, вызвала острый кризис в правящей элите. Это ослабило режим и снизило уровень его легитимности внутри страны и за рубежом. Эскалация вооруженного противостояния разрушила основные институты государства и отрицательно сказалась на качестве работы административного аппарата. Ослабление властных структур повлекло децентрализацию центров сил, активизацию их заговорщицкой активности, борьбу за власть в правящей элите (см.: Ахмедов 2022: 272).
Б. аль-Асад стремился переформатировать конструктивные осо-бенности государственной модели, используя поддержку внешних сил. В процессе перестройки структуры национальных элит были созданы элитарные группы на базе государственных, частных эконо-мических предприятий и военных организаций. Вакантные места в элитной нише второстепенного порядка пытались занять новые «игроки» (оружейные бароны, политические брокеры, крупные торговцы), составившие капитал на войне и контрабанде. Сложившаяся ситуация имела отрицательные последствия для ключевых секторов народного хозяйства в силу технологической отсталости новых гражданских элит и их зависимости от силовых структур, офицерский корпус которых переживал системный кризис (Ахмедов 2023: 374).
Сирийские вооруженные силы кардинальным образом трансформировались в условиях гражданской войны. К середине 2013 г. численный состав Сирийской арабской армии (САА) сократился на 50 % от прежней численности (220 тыс.). В результате дезертирства более 3 тыс. офицеров (суннитов) офицерский состав сирийских вооруженных сил раскололся, изменился конфессиональный баланс в армейском руководстве. Алавиты заняли практически все командные посты в армии (Зияде 2013).
К концу 2024 г. сирийская армия перестала
формироваться на основе призыва и фактически превратилась в добровольческие отряды.
Большая часть личного состава созданного российскими военными корпуса не имели
специальной военной подготовки и образования, а в возрастном отношении были
старше солдат срочной службы (Ахмедов 2023: 374). Численность созданных режимом при поддержке Ирана
регулярных отрядов составляла 150–200 тыс. человек. Их подлинные интересы плохо
соотносились с реальным положением дел в стране. Роль центрального командования
существенно снизилась, а многие силовики вышли из-под контроля
государства и защищали не столько интересы народа и режима, сколько свои
собственные.
Деформация силовых структур, ослабление их боевой мощи, морально-политического духа, идеологической самоидентификации в результате роста фракционности, обострения соперничества и религиозной вражды, усиления коррупционных настроений привела к изменению поведенческого стереотипа военных и снижению их мотивации по защите режима.
Национальная экономика была подорвана в результате войны (Матвеев 2021). Общие экономические потери превысили к концу 2021 г. 650 млрд долларов США. Цены на продовольствие и товары первой необходимости выросли в 2021 г. на 670 %. В результате сокращения добычи нефти и производства нефтепродуктов Дамаск столкнулся с острым топливным кризисом. В январе 2023 г. Иран возобновил прерванные в конце 2022 г. поставки нефти в САР. Однако иранская помощь не могла полностью удовлетворить потребности сирийской экономики. Чтобы остановить экономический спад, сирийская экономика нуждалась в 200 млн баррелей в день. Отрицательные явления в госсекторе экономики усугублялись ростом коррупции, объемы которой в денежном выражении выросли к 2022 г. и составили 20–25 % от ВНП. Экономический кризис мог обернуться политическим поражением режима.
Сирийский социум подвергся деструкции в
условиях кризиса.
К весне 2017 г. от 7 до 9 млн человек
оказались за пределами страны. Население Сирии сократилось до 16 млн
человек. В конце
2017 г. 80 % территории находилось под контролем правительства Б. аль-Асада.
Там проживало около 75 % всего населения Сирии.
В зонах контроля сирийских властей 42 % населения было представлено арабами-суннитами
против 87 % в районах под контролем вооруженной оппозиции.
Значительные жертвы среди гражданского населения, миллионы беженцев, колоссальные разрушения привели к изменению мировоззрения сирийского населения. Нерешенность проблемы возвращения беженцев и формирования коалиционного правительства в соответствии с резолюцией СБ ООН № 2254 тормозили процесс национального примирения и политического урегулирования (Ахмедов 2022: 272).
Религиозный радикализм заметно усилился на фоне ухудшения экономического положения. В стране явно обозначилась тенденция национального сепаратизма. В провинции Идлиб нашли убежище боевики «Хейат Тахрир аль-Шам» (ХТШ) (Исаев и др. 2021)[1]. Вместе с другими отрядами джихадистов ХТШ контролировала около половины территории Идлиба и его пригородов, а также прилегающие районы в соседних провинциях Алеппо, Латакия и Хама, где проживало около 5 млн сирийцев. Неурегулированность сирийско-турецких отношений мешала окончательному разгрому террористических ячеек и выводу иностранных войск из страны (Степанова 2012).
В сентябре – октябре 2024 г. ХТШ возобновила атаки на правительственные войска, развязав вооруженный конфликт в этом районе. Критическое ослабление сирийской государственности и национального суверенитета в результате гражданской войны привело в условиях социально-экономического кризиса и деструкции сирийского социума к политической раздробленности, росту социальной напряженности, активизации радикальных и экстремистских сил.
Война в
Газе превратила Сирию в
арену острой ирано-израиль-
ской вооруженной конфронтации. В результате действий Ирана и шиитских милиций
Дамаск оказался втянутым в войну с Израилем, что сорвало планы по
окончательному завершению военной фазы конфликта и выводу иностранных войск из
Сирии.
Силовое
участие Ирана в сирийском конфликте сопровождалось конфессиональной экспансией
ИРИ в САР. Распространение шиитского вероучения и отчуждение значительной части
жилого и земельного фонда в пользу шиитских бойцов и их семей вызывали растущее
недовольство в широких слоях сирийского населения,
в том числе и в офицерском корпусе.
Таким образом, изменение баланса сил внутри Сирии и рост международного соперничества усилили экспансионистские на-строения у части противников сирийского режима и, наоборот, снизили уровень поддержки со стороны его союзников в лице России и Ирана (Ахмедов 2024: 392). Ослабление режима создало благоприятные условия для наступления оппозиции.
Крах режима Асадов и политический облик новой власти
Падение режима произошло в результате скоординированных и спланированных действий исламистской оппозиции во главе с ХТШ. 27 ноября 2024 г. ХТШ начала операцию «Отпор агрессии», которая совпала по времени с визитом аль-Асада в Москву. За сутки оппозиция захватила большую часть провинции Идлиб и овладела несколькими населенными пунктами на западе Алеппо. ХТШ блокировала международную трассу Дамаск – Алеппо. Лидер организации призвал жителей Деръа (юг Сирии) присоединиться к борьбе с проиранскими силами (аль-Бадрави 2024). К 30 ноября ХТШ находилась в нескольких километрах от центра Алеппо, который удерживали шиитские отряды и КСИР ИРИ (Это и есть… 2024). В телефонном разговоре с премьер-министром Ирака М. аль-Судани аль-Асад попросил направить в САР из Ирака проиранские «Аль-Хашад аль-Шаабий» (Силы народной мобилизации СНМ).
В арабских СМИ появились сведения о том, что Тегеран направляет в Сирию около 20 тыс. бойцов из иракских милиций и КСИР. При этом Иран рассчитывал на воздушную поддержку ВКС РФ в защите логистических путей отправки милиций и вооружения в САР из Ирака от ударов авиации Израиля и США (Касеми 2024). США потребовали от Багдада прекратить отправку и нанесли серию бомбовых ударов по СНМ на сирийско-иракской границе. Анкара заявила о готовности применить силу в случае продолжения вооруженной поддержки режима со стороны Ирана и России.
В этих условиях многие шиитские ополчения
Ирака скептически оценивали возможности Тегерана обеспечить их безопасный
проход к Алеппо и воздерживались от участия в боевых действиях против сирийской
оппозиции. Командование шиитских милиций Ирака вместе с их кураторами из КСИР
пришли к выводу, что массированная отправка бойцов в САР будет чревата угрозой
для Оси сопротивления (аль-Сараи 2024). 2 декабря 2024 г. аль-Асад встретился с
министром иностранных дел Ирана А. Аракчи в Дамаске.
К тому времени повстанцы уже взяли под
контроль Алеппо и быстро продвигались к Хаме. Иранским официальным лицам
пришлось признать, что армия аль-Асада слишком слаба, чтобы отразить на-ступление
повстанцев (Рихан 2024).
К началу декабря оппозиция полностью овладела
Алеппо, Идлибом и Хамой и начала наступление на Хомс. Одновременно Армия
обороны Израиля (АОИ) выдвинулась на Голанских высотах, нарушив линию
разграничения войск 1974 г., а Сирийские демократические силы (СДС) укрепились
на КПП (Аль-Букамаль)
в северо-восточных районах, на юге Сирии (Деръа, Сувейда) активизировалось
повстанческое движение друзов. В ночь с 6 на 7 декабря 2024 г. оппозиция
захватила Хомс, а вечером 7 декабря повстанческие отряды юга Сирии под
командованием А. аль-Оды вошли в южные кварталы Дамаска. Минобороны САР отдало
приказ войскам Управления военной контрразведки САР (УВКР) прекратить
сопротивление. Сирийская армия начала вывод войск из южных районов Сирии.
7 декабря в Дохе (Катар) проходила встреча министров иностранных дел России, Турции и Ирана. Участники саммита выработали общую позицию по ситуации в САР. Б. аль-Асаду было предложено отречься от власти в обмен на предоставление политического убежища (Раид 2024). Иран понес большие потери в результате противостояния с Израилем и был не в состоянии обеспечить безопасную поставку оружия и бойцов из Ирака и Ливана в Сирию. Турция выступила посредником в диалоге Тегерана с ХТШ. Лидер организации А. аль-Шараа гарантировал ИРИ сохранность шиитских святынь в САР и безопасность алавитов и шиитов.
По
договоренности с ХТШ войска КСИР оставили ряд районов в окрестностях Алеппо. Командование
«Хезболлы» отдало приказ об эвакуации сил
организации из Сирии. С середины декабря 2024 г. около 100 тыс. бойцов
организации и офицеров САА с семьями перебрались в Ливан (Мансур 2025). После
того как в ночь с 7 на
8 декабря отряды ХТШ штурмом взяли Дамаск, аль-Асад спешно покинул сирийскую
столицу и вылетел в Москву с базы ВВС РФ в Хмейми. Сведения о бегстве аль-Асада
застали врасплох его советников и охрану.
ХТШ сыграла решающую роль в свержении режима аль-Асада. Однако ей вряд ли удалось бы добиться столь быстрого успеха без участия отрядов Сирийской национальной армии (СНА, бывшая Сирийская свободная армия – ССА), курдских вооруженных формирований СДС и добровольческих отрядов юга САР. Многочисленность отрядов оппозиции ускорила падение режима. Правительственные войска оказались не готовы дать немедленный отпор оппозиции и смогли перегруппироваться только через несколько дней. САА не могла эффективно сражаться без воздушной поддержки России и наземных операций КСИР и «Хезболлы» (Мустафа 2024).
Успех
вооруженной оппозиции был также обусловлен новой тактикой ХТШ, которая сочетала
активные боевые операции и интенсивную психологическую обработку местного
населения и союзных режиму сил. Оппозиция гарантировала безопасность сдавшимся
солдатам и офицерам. Им выдавались временные удостоверения, которые
обеспечивали их неприкосновенность до установления нового порядка. Оппозиция
смогла обеспечить приемлемый уровень социальных услуг и порядок на
освобожденных территориях, что позволило избежать массовых переселений и
успокоить соседние страны и Запад. России было обещано сохранение ее интересов
в САР. Ирану была гарантирована безопасность шиитов и алавитов и охрана
шиитских святынь. Таким образом, оппозиция подтверждала, что может заменить
асадовскую администрацию.
В Сирии начался переходный период.
Политический облик новой власти определялся наследием сирийского кризиса и задачами построения инклюзивного государства и организации эффективного управления на всей территории страны.
10 декабря
2024 г. фактический глава Сирии и эмир ХТШ
А. аль-Шараа назначил М. аль-Башира главой кабинета министров в составе 12
человек. Большинство министров входили в состав так называемого правительства
спасения, которое было создано ХТШ в 2017 г. в Идлибе. Позднее в состав кабинета
вошли еще шесть министров (Раид 2024). Однако реальная власть находилась в
руках не гражданских, а так называемого Управления военных операций во главе с
А. аль-Шараа.
До февраля 2025 г. новая администрация практически не предпринимала решительных мер в плане конституционного строительства и реформы исполнительной власти. Во многом это было связано с царившей внутри страны неразберихой, а также с отсутствием у ХТШ четкого плана действий после падения режима аль-Асада. В руководстве ХТШ были сильны настроения скептицизма по поводу способности долго удерживать власть на фоне общественного подъема и революционных настроений в стране и активного внешнего вмешательства со стороны внешних сил, прежде всего Израиля и Турции. По этой же причине исключением из общего правила стал силовой корпус бывшего режима. Армия и органы безопасности были полностью упразднены, их личный состав – распущен. Офицеров разыскивали и преследовали как в Сирии, так и в соседних Ливане и Ираке. В то же время Управление военных операций отказывалось брать на службу в армию бывших сирийских военных – перебежчиков из СНА. Любой, кто хотел вернуться на службу в армию, должен был прежде получить рекомендации от ХТШ (Хиба 2024).
Менее чем через неделю после падения режима аль-Асада в Управление военных операций обратилась Организация свободных офицеров («Ад-Дуббат аль-Ахрар»). В организационном отношении «Дуббат аль-Ахрар» была представлена бывшими офицерами САА, которые дезертировали после начала кризиса 2011 г. В основном это были сунниты – выходцы из района Растан (Хомс). Численный состав организации насчитывал 1200 человек. Политическое бюро «Дуббат» возглавлял младший сын бывшего министра обороны САР М. Тласа Фирас. Во главе военного руководства находился старший сын М. Тласа генерал Манаф Тлас. Манаф был одним из близких друзей Б. аль-Асада, а вернее, его покойного брата Баселя.
В
обращении, подписанном корпусным генералом в отставке
А. аль-Вави, офицеры настаивали на своем участии в строительстве новой
профессиональной сирийской армии на основе патриотизма. Подчеркивалось, что
армия должна находиться под контролем гражданской власти и не сражаться с
собственным народом. Одновременно по Дамаску поползли слухи о якобы скором
возвращении в Сирию генерала М. Тласа и возможном военном перевороте (Шаар 2025).
Новая власть испытывала явную нехватку легитимации как внутри страны, так и за
рубежом.
А. аль-Шараа уделял больше внимания внешним связям и созданию привлекательного имиджа на международной арене, пытаясь заручиться поддержкой влиятельных внешних сил, прежде всего США, Западной Европы, монархий Персидского залива и России. А. аль-Шараа всячески искал международного признания и добивался исключения ХТШ из списка террористических организаций и облегчения санкционного режима в отношении Дамаска. Вашингтон отменил награду в 10 млн долларов за поимку аль-Шараа. Однако исключение ХТШ из террористических списков Госдепа и Казначейства США, как и снятие санкций, вряд ли могло произойти автоматически с учетом нахождения в САР 2 тыс. американских военных, негативного отношения администрации Д. Трампа к исламским движениям и союзных отношений Вашингтона с СДС.
На это косвенно указывали рейды американской военной авиации из сил западной коалиции над Идлибом в середине января 2025 г. Характерно, что авианалеты США произошли через несколько дней после того, как новый глава МВД САР М. А. Рахман заявил, что его министерство будет обеспечивать безопасность святых мест в контакте с местными жителями, а ХТШ отрапортовала о срыве операции ИГ, целью которой была шиитская святыня Сейда аль-Зейнаб (Немее 2025).
Падение режима аль-Асада бросало вызов региональной политике арабских монархий Персидского залива и их отношениям с Сирией. С одной стороны, смена власти и ослабление иранского влияния в САР открывали перед ними новые возможности для укрепления позиций на Ближнем Востоке. С другой стороны, арабские монархии уже в ближайшем будущем могли столкнуться с угрозой распространения израильского влияния и попытками ИРИ восстановить свои прежние позиции в Леванте.
После 8
декабря 2024 г. израильская авиация нанесла более
400 авиаударов по целям в САР. Израиль полностью оккупировал территорию
Голанских высот и стратегическую высоту гору Хермон. После падения режима Иран
эвакуировал свои силы из Сирии, но стремился наладить сотрудничество с новыми
властями. Иран по-прежнему располагал большим числом своих сторонников в Сирии,
которых он намеревался задействовать в восстановлении своих позиций. Несмотря
на то что новый сирийский лидер А. аль-Шараа заявил, что сирийская территория
очищена от проиранских формирований, в Дамаске и его пригородах проживало 890
тыс. шиитов из Ирана и Ирака, 783 тыс. из Ливана, 360 тыс. турецких алавитов,
210 тыс. шиитов из стран Персидского залива (аль-Шейх 2024).
В этой ситуации арабские монархии старались укрепить свои позиции в САР. Глава Катара первым из арабских лидеров посетил Дамаск после прихода к власти ХТШ и пообещал увеличить инвестиции в сирийскую экономику. Катарские амбиции вызывали на-стороженное отношение со стороны других стран – членов Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), обеспокоенных возможным распространением в Леванте многочисленных проиранских милиций, которые остались без контроля со стороны Ирана.
В то же время арабские монархии сталкивались в Сирии с Турцией, которая активизировала сотрудничество с Дамаском по линии специальных служб, чтобы переформатировать внутриполитическую повестку в САР в выгодном для себя ключе. Новый глава турецкой разведки посетил 13 декабря 2024 г. Дамаск и демонстративно отпраздновал победу повстанцев вместе с новыми властями в Омейядской мечети. В Сирии его считали одним из архитекторов «Великой сирийской ночи» (Турецко-катарская… 2024). Региональ-ные соседи Сирии опасались распространения революционных и исламистских идей в их страны.
А. аль-Шараа не мог не считаться с тем, что приход к власти исламистов, тем более в лице террористической организации ХТШ, вызывал законные опасения у арабских соседей Сирии и беспокойство ведущих региональных и мировых держав. Так, две крупнейшие страны арабского мира, Египет и Алжир, не торопились сотрудничать с новыми властями в Дамаске. Иордания во время на-ступления ХТШ поддержала аль-Асада, а Ирак предоставил убежище части высокопоставленных сирийских силовиков и бригадам «Аль-Фатимиюн» (Афганистан) и «Аль-Зейнобиюн» (Пакистан) (Сценарий… 2024). Учитывая указанные опасения, Дамаск всячески избегал связывать победу ХТШ с революцией, тем более с ее экспортом в другие страны. К тому же подобного рода аналогии могли быть использованы иранскими пропагандистами от духовенства, чтобы подтвердить верность пути, по которому шел Иран после победы Исламской революции 1979 г. В данном случае различия между шиитами и суннитами не играли никакой роли.
Таким образом, после смены власти в Дамаске разрабатывались различные сценарии переходного периода. Практически сразу после падения режима аль-Асада власть объявила о том, что политический транзит в Сирии явится результатом Всеобщего национального съезда с участием всех политических сил. Для выработки новой конституции и принятия законов о партиях и выборах будет созвано учредительное собрание. Несмотря на это, Управлению военных операций не удалось добиться каких-либо конкретных результатов в плане организации переходного периода и определения его временных рамок. Упор на внешние связи отвлекал новые власти от решения острых социально-экономических проблем и вопросов безопасности. В итоге к концу января 2025 г. ситуация в САР стала заходить в тупик.
Решительные меры по наведению порядка в стране были приняты новой администрацией в конце января 2025 г. В Дамаске прошел съезд под девизом «Победа сирийской революции». В нем участвовали командиры всех боевых отрядов оппозиции за исключением СДС и высшие гражданские чины новой администрации. «Съезд победителей» отменил Конституцию 2012 г. и закон о чрезвычайном положении. Были распущены ключевые государственные институты асадовской Сирии (парламент, партия «Баас», Национальный прогрессивный фронт, политические партии и общественные организации, все силовые структуры). Одновременно объявлено о роспуске всех военных, политических и гражданских революционных отрядов, в том числе и ХТШ, с их последующим вхождением в состав новых государственных институтов. На съезде А. аль-Шараа был объявлен новым президентом Сирии на переходный период. День свержения режима Асадов 8 декабря был объявлен национальным праздником Сирии.
Прекращение деятельности ХТШ послужило одним из веских оснований
для созыва съезда. Практически одновременно с ХТШ
о самороспуске заявила еще одна террористическая ячейка «Аль-Каиды»2
в Сирии, «Хуррас ад-Дин»[2].
Эта организация была создана как альтернатива ХТШ, после того как последняя
стала уходить от борьбы с войсками режима в Латакии и Хомсе и стала кооперироваться
с Турцией, что было истолковано лидерами «Аль-Каиды» как отход от общего дела.
После смены власти большинство членов «Хуррас» вошли в состав ХТШ (аль-Кинда
2025).
Самоликвидация двух террористических организаций положительно сказалась на имидже новой администрации и позволила ослабить международную напряженность. Поэтому наряду с другими организациями была распущена действовавшая под эгидой ООН Сирийская конституционная комиссия. Съезд стал первым шагом к созданию новых институтов государства, которые должны были поддерживать порядок на всей территории страны и строить новое государство на правовой и конституционной основе в сотрудничестве с союзниками новой администрации.
На съезде А. аль-Шараа обозначил пять основных задач переходного периода. Ликвидировать вакуум власти;
сохранить граждан-ский мир, предотвратить попытки возврата прежней
власти; перестроить институты государства, прежде всего силовые структуры,
в интересах общественной безопасности; восстановить экономику, промышленность,
сельское хозяйство и сектор услуг; возвратить Сирии прежнее место в регионе
путем развития внешнеполитических связей на основе принципов взаимовыгодного
сотрудничества и уважения суверенитета. В то же время новая администрация располагала
ограниченными политическими и финансовыми ресурсами для решения поставленных
задач.
Конституционное строительство и сохранение суверенитета страны являлись приоритетной задачей новой власти, которая сталкивалась здесь с серьезными проблемами, обусловленными сложившейся в Сирии ситуацией. Не был решен вопрос о механизме выборов в законодательные и исполнительные органы власти и принципах административного устройства страны. Если правительство выступало против национальных квот и федерализма, то алавиты и друзы поддерживали принцип федерализма, а курды и христиане ратовали за расширенную автономию и создание собственного территориального анклава соответственно.
В условиях, когда около 13 млн сирийцев находились за границей или
являлись перемещенными лицами, организовать репрезентативные выборы было
практически нереально. В свою очередь, возвращение беженцев было обусловлено
созданием необходимой социальной и экономической инфраструктуры. Неясная
ситуация складывалась и в отношении работы комиссии по организации
сирийского национального диалога, которая была сформирована
12 февраля 2025 г. В первых числах марта 2025 г. А. аль-Шараа распорядился
сформировать комиссию экспертов по разработке проекта новой сирийской
конституции. В состав комиссии вошли
семь экспертов, один из которых, А. аль-Кораби, дал понять, что в задачу
комиссии входила детальная разработка этапов переходного периода,
законодательных актов о разделении властей, полномочиях институтов государства.
В арабские СМИ просочились данные о некоторых статьях проекта конституции и
Конституционном суде. Данная комиссия создавалась во многом кулуарно. Это
вызвало недовольство курдов, которые настаивали на выработке формулы
национального партнерства с институтами государства и изменении статьи конституции о религии главы государства (Шакай 2025).
С учетом отсутствия прогресса на переговорах с курдскими отрядами северо-востока Сирии было неясно, будут ли участвовать курды в работе этих комиссий и общественных форумов по национальному диалогу и проекту конституции. В итоге новые власти были вынуждены заявить, что для подготовки новой конституции и проведения выборов потребуется от трех до пяти лет. При этом власти обещали, что уже в марте 2025 г. должно быть сформировано новое, постоянно действующее правительство.
Растянутые сроки формирования законодательных органов власти могли негативно сказаться на планах экономического развития и вызвать недовольство населения социально-экономической политикой властей. Сложившийся в партийно-политической сфере вакуум и передача этих функций конституционной комиссии, которая должна была разрабатывать конституцию и принимать законы, в том числе закон о партиях, могли привести к созданию оппозиционных политических групп.
Национальная безопасность находилась в ведении силовых струк-тур правительства спасения, которое было сформировано в 2017 г. в Идлибе. Со временем была создана новая служба разведки во главе с А. Хаттабом, в задачу которой входило обеспечение внутренней безопасности и борьба со шпионажем, поддержание партнерских связей. Однако общая организационная структура органов безопасности не была сформирована. Новые власти оставили в прежнем виде структуру МВД. Был уволен практически весь прежний личный командный состав. Их место заняли кадры полиции и службы внутренней безопасности правительства спасения. Были назначены министр обороны и начальник генштаба. Предварительно их повысили в звании до дивизионных генералов. Одновременно повышение до бригадных генералов и полковников получили руководители боевых подразделений ХТШ и союзных ей сил, которые участвовали в свержении режима. Новые назначения имели целью облегчить последующий роспуск этих формирований и их включение в состав армии. Вновь созданное министерство обороны САР заявило о создании профессиональной армии и отмены службы по призыву (Произведенные… 2024).
К началу марта 2025 г. только 18 крупных и 50 средних и мелких вооруженных отрядов выразили готовность войти в состав новой национальной армии. Ряд спецслужб прежнего режима согласились сотрудничать с новой властью, чего нельзя сказать о закордонных аппаратах сирийской разведки. Роспуск вооруженных формирований пока не завершен. Создание новой армии сталкивается с большими трудностями. Курды не торопятся расформировывать свои вооруженные отряды. Ведутся переговоры об условиях их включения в состав новой силовой структуры.
Затягивание с созданием новых силовых структур критично для
стабильности новой власти и территориальной целостности САР.
В начале января 2025 г. известный сирийский бизнесмен Х. аль-Мохамид (проживает
в ОАЭ) заявил, что сдача оружия произойдет только после утверждения в Сирии
законной власти, и раскритиковал действия временного правительства. Аль-Мохамид
является двоюродным братом бывшего командующего 8-м батальоном САА А. аль-Оды в
Деръа, отряды которого первыми вошли в Дамаск со стороны южных пригородов.
Однако после начала массированного штурма ХТШ с севера при турецкой поддержке
они вынуждены были оставить сирийскую столицу. Аль-Ода и его брат рассчитывают
использовать свои связи с ОАЭ и Израилем и сложную ситуацию в Деръа, где
вооруженные отряды отказываются сдавать оружие. Ряд военных из армии прежнего
режима нашли убежище в горных районах средиземноморского побережья и соседнем Ливане
под крышей «Хезболлы». Они планировали начать террористическую войну против
нового режима, чтобы дестабилизировать обстановку и сорвать планы
экономического развития.
Отряды ИГИЛ[3]
активизировались в сирийской пустыне. В тюрь-мах СДС содержатся около 4 тыс. игиловцев. Всего на северо-вос-токе
Сирии находится 26 тюрем, где содержатся более 12 тыс. бойцов ИГИЛ из арабских
и западных стран, в основном сирийцы
и иракцы. СДС обусловливает выдачу заключенных гарантиями собственной
безопасности (Шеро 2025).
Боестолкновения в пригороде Дамаска (Джармана)
между силами внутренней безопасности и местными ополчениями показал, что новые
власти не смогли взять под полный контроль этот район, который соседствует с
провинцией Сувейда, где сильно влияние друзской
оппозиции. Связанная с Израилем партия «Сирийская бригада» выступила с заявлением в поддержку федерального
устройства государства и призвала власти Дамаска заключить мирный договор
с Израилем. Пользующийся поддержкой друзских
шейхов, секты «Хикмат аль-Хиджри» и
СДС Военный совет Сувейды заявил о создании собственной армии (СНА… 2025).
Восстановление экономики, организация эффективной администрации и выстраивание отношений с национальной буржуазией является еще одной неотложной задачей новой власти. Создание нового управленческого аппарата в Сирии потребует привлечения 12 тыс. новых управленцев высшего и среднего звена. Прежние органы по контролю над менеджментом, Центральный комитет по контролю и инспекциям и Центральное управление по финансовому контролю, погрязли в коррупции и непотизме.
После снятия США ряда ограничений на деятельность
сирийского бизнеса несколько крупных сирийских промышленников и
предпринимателей заявили о желании вернуться в Сирию. М. Хам-
шо, Р. Кутали и Х. Кадру, которые обслуживали деловые интересы М. аль-Асада,
готовы вернуть сотни миллионов долларов США в сирийскую казну, чтобы им позволили
вести свой бизнес в стране. Частично возобновил инвестиции в Сирию и Ф. Самер, владелец
сети отелей «Four Seasons», известных как
неофициальные резиденции Б. аль-Асада и получивших особую популярность 7–8 декабря
2024 г., когда вооруженные повстанцы с севера и юга Дамаска рвались к центру
сирийской столицы. Глава торгово-промыш-ленной компании «Аль-Катарджи» Х.
аль-Катарджи инвестировал в ряд отраслей нефтедобычи и переработки САР. Не
остался в стороне и крупнейший сахарный монополист Т. аль-Ахрас, дядя жены Б.
аль-Асада А. аль-Ахрас, который якобы направил личное послание А. аль-Шараа и
добровольно передал все свои предприятия на службу ХТШ (Возвращение… 2025).
После прихода к власти ХТШ объявила о переходе к
рыночной конкурентной экономике. А. аль-Шараа рассказал о трехэтапном
стратегическом плане экономического развития. Первый этап – чрезвычайный,
второй – переходный, третий – долгосрочный на
10 лет. Правительство готовит приватизацию 107 предприятий госсектора и
собирается закрыть убыточные предприятия. По оценкам правительства, в
госсекторе должно трудиться не более 600 тыс. человек, что составляет 50 %
занятых в госсекторе. Увольнение сотен тысяч гражданских и военных специалистов
может отрицательно сказаться на внутриполитической стабильности, вызвав рост
армии безработных и социальное напряжение. Новым властям потребуется ежегодно
около 10 млрд долларов США на восстановление социальной инфраструктуры и ее
поддержание на должном уровне. Донорская помощь в таких размерах вряд ли
поступит,
а разовые инвестиции из Катара и Турции не дадут ожидаемого эффекта (аль-Мугриль
2025).
При этом прямые материальные потери сирийской экономики составляют 125 150 млрд долларов США. Непрямые потери в результате остановки производственного цикла в ряде отраслей экономики составляют 200–300 млрд долларов США. Упущенная эконо-мическая выгода составляет около 400 млрд долларов. Первые два компонента могут быть как-то компенсированы только через 15–20 лет. В период 2011–2024 гг. ВНП сократился в стоимостном выражении с 58 до 20–22 млрд долларов США. При этом нужно иметь в виду, что сегодня сирийская экономика по-прежнему развивается в военном режиме и ее перевод на мирные рельсы потребует много времени и больших затрат. Если говорить только о гражданской экономике, то показатели связанного с ней ВНП вряд ли превышают 18 млрд долларов. Для того чтобы вернуться к прежним показателям ВНП, сирийская экономика должна расти на 67 % ежегодно. Подобного роста можно ожидать только в ряде отраслей экономики при заключении выгодных контрактов.
Удержать такой рост на протяжении длительного
времени невозможно. Он будет колебаться в пределах 45 % ежегодно в лучшем
случае. По разным оценкам, экономическая реконструкция потребует не менее 10
лет, чтобы вернуться к показателям 2010 г.
(80 млрд долларов США) (Governance… 2025: 18).
Сирийская перспектива в условиях международной нестабильности на Ближнем Востоке
Вооруженный мятеж асадовских лоялистов 6–9 марта 2025 г. на cредиземноморском побережье Сирии, жертвами которого пали сотни военных и гражданских лиц из сил правопорядка и гражданской администрации, – не первое столкновение противоборствующих сторон со времени прихода ХТШ к власти, но самое масштабное, кровопролитное и потенциально опасное.
Начиная с декабря 2024 г. сирийское побережье стало свидетелем боестолкновений сторонников и противников нового режима, поддержанных Израилем, Турцией и Ираном в контексте их регионального соперничества и борьбы за Сирию. Характерно, что Тель-Авив, Анкара и Тегеран использовали религиозно-этнический фактор и играли на национальных чувствах части меньшинств и их апокалиптических настроениях: алавитов на побережье, друзов на юге и курдов на северо-востоке Сирии. Указанные события происходили на фоне резкого ухудшения материального положения алавитов побережья в результате мероприятий по перестройке предприятий госсектора и государственных учреждений, а также в условиях отсутствия субстантивных результатов в деле нормализации отношений временного правительства с друзской общиной и тупиковой ситуации в вопросах безопасности и местного самоуправления в районах курдской автономии.
6 марта асадовские лоялисты атаковали патрули и
штабы сил безопасности и штурмом взяли несколько населенных пунктов на
сирийском побережье. Наступление началось после перекрытия трассы Латакия – Джебле
– Баниас, захвата военно-морского колледжа и штаба ВМС в пригороде Джебела, а
также здания криминальной полиции и штаб-квартиры ОР ПАСВ в Латакии. По данным Syrian Network for Human Rights (SNHR), мятеж на побережье
был спровоцирован сторонниками бывшего президента аль-Асада и поддержан КСИР
ИРИ и «Хезболлой». Мятеж совпал по времени
с образованием военного совета во главе с бывшим высокопоставленным офицером 4-й
дивизии спецвойск и близким соратником
М. аль-Асада Г. аль-Далла. За день до атаки КСИР ИРИ объявил о создании в Сирии
отрядов ИС «Авали аль-Баас» и «313-я бригада за джихад в Сирии». Высший совет
алавитских шейхов поддержал атаки лоялистов как ответ на притеснения силами
безопасности алавитов побережья и обратился к России за помощью в поддержке
алавитской общины Сирии. Г. аль-Далла получил финансовую помощь от «Хезболлы» и
иракских милиций, а также логистическую поддержку
СДС. Аль-Далла наладил связи с бывшим командующим спецподразделения САА «Соколы
пустыни» генералом М. Джабером, а также с Я. Р. аль-Хаджалем, который руководил
оперативным штабом 25-й дивизии под командованием С. аль-Хасана. Всей операцией
руководил М. аль-Асад. 5 марта он направился из Ирака в Москву для встречи с Б.
аль-Асадом. Бывший глава контрразведки ВВС И. аль-Ховейджи руководил нападением
на отделение криминальной полиции в Латакии (Демонстрации… 2025). По данным SNHR, ответственность за
репрессии против мирных жителей в ходе операции зачистки несут местные и
иностранные отряды, формально приписанные к Министерству обороны САР. По данным
Syrian Organization for Human Rights (SOHR), общее число
жертв составило к 10 марта 2024 г. 1383 человека, из них большинство алавиты.
Асадовские лоялисты убили более 300 военных и гражданских руководителей нового
режима. SOHR считает, что 800 алавитов было убито в ходе операции зачистки (Как
Сирии… 2025).
Предварительные итоги событий на побережье показали, что баланс сил пока складывается в пользу новой власти, которая ценой определенных потерь смогла подавить попытку мятежа. Мятежникам не удалось расширить географию протестов, втянуть правительственные силы в войну на истощение и заручиться поддержкой внешних сил. Большинство арабских государств выразили поддержку действиям А. аль-Шараа по подавлению мятежа. В то же время нельзя игнорировать тот факт, что в ходе событий многие сторонники новой власти выражали ей поддержку на уличных демонстрациях и в социальных сетях именно по конфессиональному признаку, используя религиозную символику и лозунги, что привело в ряде случаев к преследованию алавитов в ходе операции зачистки. Таким образом, они косвенно способствовали мятежникам, которые пытались придать вид своим действиям в контексте конфессиональной вражды алавитов и суннитов с тем, чтобы подорвать авторитет новой власти, которая неоднократно заявляла о защите меньшинств и диалоге с ним. Противники режима не прекращают попыток подрыва легитимности временного правительства путем придания его политике конфессионального окраса, который не выражает волю всего сирийского населения (Хиба 2025).
События на побережье выявили группу скрытых угроз, с которыми сталкивается новая администрация в управлении страной. Несмотря на публичное осуждение А. аль-Шараа неправомерных действий со стороны правоохранителей в отношении мирных жителей мятежных районов, опасность возникновения подобных движений в других сирийских провинциях сохраняется в условиях недостаточной работы новых сирийских органов безопасности с местным населением. Неэффективные методы работы правоохранителей по разоружению гражданского населения и пресечению деятельности оружейных баронов усиливает опасность милитаризации сирийского социума на основе конфессиональной обособленности. Слабость информационной, пропагандистской работы режима по освещению событий на побережье усиливает сомнения у части международного сообщества в способности и готовности новой власти выполнять взятые на себя обязательства. Фактическая бездеятельность новой администрации в вопросах налаживания работы местного самоуправления ведет к росту идей национального сепаратизма в конфессиональных анклавах САР.
Внешняя политика президента А. аль-Шараа внешне напоминала политический курс бывшего министра иностранных дел Турции А. Давутоглу «ноль проблем».
А. аль-Шараа пытался снять межгосударственные конфликты, созданные прежним режимом, чтобы вывести страну из международной изоляции. 13 февраля 2025 г. в Париже завершила работу конференция по Сирии с участием арабских и европейских стран. До этого аналогичные конференции прошли 14 декабря 2024 г. в Ака-бе (Иордания) и 12 января 2025 г. в Эр-Рияде (КСА). Отличием Парижа стал пункт о признании переходного правительства САР. Ограниченное представительство США стало следствием неопределенности американской политики в САР.
После начала кризиса значимость САР для США определялась характером угроз, связанных с террористической опасностью, эскалацией напряженности в регионе с участием Ирана и Израиля, стратегической победой России в САР, что бросало вызов позициям США на Ближнем Востоке. После падения режима аль-Асада эти угрозы были частично или полностью сняты. И Сирия в этом смысле утратила прежнюю значимость для США. Конечно, Вашингтон будет стремиться к тому, чтобы маргинализировать позиции Ирана в регионе и не позволить создать новые логистические пути поддержки сил исламского сопротивления (ИС) в Сирии, Ливане и Палестине.
Иран никогда не смирится с потерей Дамаска, который является важным звеном стратегического проекта ИРИ – «Оси исламского сопротивления». КСИР уже планирует выделять значительную часть своих доходов от продажи нефти «Хезболле», финансируя поставки оружия в Ливан (КСИР… 2024). С учетом изменения регионального баланса сил Иран не исключает сотрудничества с США и Израилем по Сирии, используя общность интересов с Тель-Авивом и Вашингтоном в курдском вопросе на фоне усиления позиций Турции в САР. Тегеран рассчитывает, что на фоне неопределенной ситуации с выводом американских войск из САР Турция и Ирак заинтересованы в поддержании баланса сил на северо-востоке САР в интересах обеспечения собственной безопасности.
В результате падения режима аль-Асада Ирак
оказался в центре ближневосточной политики, где сталкиваются разновекторные интересы
локальных и внешних игроков. В мае 2025 г. в Ираке пройдет саммит «Багдадский
диалог», в котором должен принять участие президент А. аль-Шараа. Багдад
настроен на диалог с новыми властями Сирии и рассчитывает, что после КСА А. аль-Шараа
посетит Ирак. В то же время Багдад не торопится восстанавливать
в полном объеме отношения с Дамаском, так как позиция нового сирийского
руководства пока не полностью ясна (Аль-Шейбани… 2025).
А. аль-Шараа
стремится выстраивать с Анкарой отношения стра-
тегического партнерства.
С одной стороны, Анкара получила возможность эффективнее сдерживать курдских
сепаратистов, а с другой – ее военные операции наталкиваются на противодействие
Израиля и Ирана. Турция стремится расширить зону своего влияния на севере Сирии
на основе Аданских соглашений 1989 г., но сталкивается с противодействием
курдов, которые в результате сражений с ИГ в 2014–2019 гг. завоевали поддержку
Запада.
Иордания обеспокоена ростом исламской
активности на своих границах. Осенью 2024 г. Фронт исламского действия на
выборах
в законодательные органы власти Королевства получил значительное число мест в
парламенте.
Падение режима аль-Асада формирует новые вызовы для региональной политики Израиля. С одной стороны, ослабление Ирана, «Хезболлы», ХАМАС и сирийской армии – несомненно, стратегическое преимущество для Израиля. В то же время падение режима аль-Асада создало вакуум безопасности на границах с Израилем, который может быть заполнен ранее неизвестными Тель-Авиву боевыми формированиями. Политика Израиля по контролю над рядом районов САР и планы нанесения решающего удара по силам ИС в Ираке создают потенциальные риски в отношения с региональными державами и США, осложняют отношения с Турцией и Саудовской Аравией.
А. аль-Шараа неоднократно давал понять,
что не хочет, чтобы Россия ушла из Сирии. Он подчеркивал, что Москву и Дамаск
связывают отношения стратегического партнерства. В то же время
А. аль-Шараа и его силовики находились под
сильным прессом стран Западной Европы (Германия, Франция,
Великобритания) и не могли не считаться с настроением части населения в вопросе
сохранения российских военных баз в САР. Комментируя атаки российской авиации
на боевиков, министр обороны Сирии М. Абу Касра заявил, что в политике нет
постоянных друзей и врагов. Он подчеркнул, что Дамаск готов оставить российские
базы, если это будет отвечать интересам сирийского народа (Министр… 2025). Визит
российской межведомственной делегации в Дамаск 29 января 2025 г. знаменовал важный поворот в политике
России в САР. Мо-сква дала понять, что, несмотря на смену режима, она
по-прежнему заинтересована в САР. Состоявшийся 12 февраля 2025 г. по инициативе
президента РФ В. В. Путина телефонный разговор с сирийским лидером открыл новую
страницу в двусторонних отношениях и снял ряд острых вопросов (выдача
аль-Асада), тормозивших их развитие. В. В. Путин выразил поддержку сохранению
единства сирийской территории. Москва хочет сохранить свое присутствие
в Средиземноморье, а Дамаск нуждается в российской поддержке своих планов по
восстановлению САР. Отношения с Россией критически важны для новых сирийских
властей с точки зрения укрепления их властных позиций внутри страны, особенно на фоне стремлений Москвы содействовать снятию
санкций. К тому же госу-дарственный долг Сирии перед Россией превышал 15
млрд долларов США (Шихан 2025).
Заключение
Падение режима Асадов в Сирии ознаменовало критический поворот в сирийском конфликте и оказало влияние на определение параметров будущего развития Ближнего Востока.
Смена власти в САР породила в сирийских массах веру в возрождение страны и перемены к лучшей жизни. Однако эти хрупкие надежды вызывают большие сомнения в условиях политической нестабильности и отсутствия внутренней безопасности. Сирия останется расколотой страной, где сталкиваются интересы не только победившей оппозиции и асадовских лоялистов, но и разнообразных этносов и конфессий.
Новые власти пока не способны решить насущные внутренние вопросы и выстроить независимую внешнюю политику. Сирийская армия ослаблена годами конфликта и не может контролировать территорию страны. Отдельные районы превращаются в автономные центры силы, что в итоге может привести к расколу Сирии. Вооруженный мятеж асадовских лоялистов 6–7 марта 2025 г., имевший целью создать территориальный анклав на сирийском побережье при поддержке внешних сил, выявил ряд важных тенденций в развитии сирийской перспективы.
С одной стороны, быстрое
подавление выступлений вооруженной оппозиции показало, что власть пока имеет
кредит доверия среди большинства сирийского населения, а ведущие международные
игроки на поле сирийского конфликта не заинтересованы
в территориальном расколе САР. С другой стороны, затянувшаяся неопределенность
в вопросах конституционного и партийно-поли-тического строительства на фоне
сложного социально-экономиче-ского положения тормозит процессы национального
примирения, обеспечения внутренней безопасности на основе создания новой армии
и выработки самостоятельной внешней политики, способной обеспечить национальный
суверенитет САР. В то же время развитие политической динамики в САР и
усиливающаяся международная конкуренция в условиях вызванной войной в Газе
эскалации региональной напряженности показывают, что вероятность новых
территориальных расколов на Ближнем Востоке более реальна, чем прежде. В этих
условиях новым сирийским властям предстоит
в краткие сроки перестроить национальную
стратегию, чтобы удержать власть и сохранить территориальную целостность страны.
В то же время перспективы новой власти пока еще во многом определяются ее недавним прошлым. Большинство исламистских движений, в том числе и ХТШ, не были представлены в Сирии до начала конфликта ни политически, ни институционально. Их появление было прежде всего связано с тем политическим и идеологическим выбором, который был им навязан рядом внешних сил. Религиозный атрибут сирийского конфликта отличался по своей интеллектуальной глубине, идеологической повестке от традиционных движений политического ислама. Религия использовалась как фактор духовного подъема и временного сплочения перед лицом превосходящих сил режима. Вооруженное исламистское движение не имело единой политической платформы по актуальным вопросам сирийского конфликта. Политические установки часто противоречили друг другу и быстро менялись в зависимости от смены баланса сил внутри и вокруг Сирии. Многие сирийцы, вступившие в исламистские отряды, испытывали серьезные трудности в определении своей идеологической идентичности. «Исламистский феномен» в Сирии имел потенциально временный характер, а вооруженные исламисты пользовались общественной поддержкой до тех пор, пока продолжались военные действия. Большинство из них не имело организационных ниш для возврата в гражданское общество в мирное время. К тому же одно дело обеспечить эффективное управление в одной отдельно взятой провинции (Идлиб), и совсем другое – решить подобную задачу в масштабах целой страны.
В обозримом будущем новой
администрации предстоит доказать, что приход исламистов во власть – не ирония
судьбы, по воле которой Б. аль-Асад предоставил им подобную нишу в Идлибе,
а результат осознанного выбора Сирии. Задача архисложная в ус-ловиях
полиэтнической и многоконфессиональной страны, если учесть провал «Братьев-мусульман»[4]
в Египте, где более 90 % населения представлено единым этносом и верой. Будущее
по-
кажет.
Литература
Аль-Бадрави, Б. 2024. Распространится ли эпидемия войны в Деру на юге Сирии? URL: https://tinyurl.com/wam9xbrv (на араб. яз.).
Аль-Кинда, С. 2025. Самороспуск Хуррас аль-Дин: словесная завеса или скрытая угроза? URL: https://aawsat.com/5112865/ (на араб. яз.).
Аль-Мугриль, А. 2025. Таможенные тарифы Сирии. Последствия недавнего закона и его влияние на экономику. URL: https://www.syria.tv/ https://tinyurl.com/38cfb5mb (на араб. яз.).
Аль-Сараи, А. 2024. Редкий момент раскола между Ираном и его союзниками в Ираке. URL: https://aawsat.com//5088639/ (на араб. яз.).
Аль-Шейбани в Багдаде через несколько дней. Отношения Дамаска с Багдадом определены рядом условий. 2025. URL: https://al-akhbar.com/arab/823294 (на араб. яз.).
Аль-Шейх, Б. Аль-Шараа в интервью «Аль-Шаок Аль-Аусат»: Сирия больше не будет плацдармом. 2024. URL: https://aawsat.com//509340/ (на араб. яз.).
Ахмедов, В. М.
2022. Сирийский кризис и борьба Ирана за Ближний Восток (1990–2020-е годы). М.: ИВ РАН.
2023. Ближний Восток на рубеже столетий (конец XX – 20-е годы XXI в.). М.: ИВ РАН.
2024. Российско-сирийские отношения в условиях международной нестабильности на Ближнем Востоке. М.: ИВ РАН.
Возвращение связанных с аль-Асадом бизнесменов. 2025. URL: https://al-akhbar.com/arab/819576/ (на араб. яз.).
Демонстрации охватили сирийские города. Новые данные о связи Махера и Башара аль-Асада с событиями. 2025. URL: https://www.aljazeera.net/news/ https://tinyurl.com/2yt9ujfz (на араб. яз.).
Зияде, Р. Власть и спецслужбы в Сирии. Бейрут, 2013 (на араб. яз.).
Исаев, Л. М., Коротаев, А. В., Мардасов, А. Г., Семенов, К. В. 2021. Метаморфозы сирийской оппозиции. М.: Ленанд.
Как Сирии избавиться от «кармы» тиранического режима. 2025. URL: https://www.alquds.co.uk (на араб. яз.).
Касеми, Ф. Иран решает направить бойцов в Сирию. Однако требует воздушной поддержки России. 2024. URL: https://www.aljarida.com/article/82956/ (на араб. яз.).
КСИР усиливает контроль над экспортом нефти. 2024. URL: https:// tinyurl.com/4u22r8c3 (на араб. яз.).
Мансур, Р. 2025. Хезболла распускает свои милиции в Сирии и избавляется от сирийских бойцов. URL: https://www.almodon.com/arabworld/2025/1/15/ (на араб. яз.).
Матвеев, И. А. 2021. Сирия в конфликте. М.: ИВ РАН.
Министр обороны Сирии заявляет, что позиция России в отношении Сирии улучшилась и мы открыты для того, чтобы оставить российские военные базы. 2025. URL: https://www.alaraby.co.uk/politics/. https://tinyurl.com/bdcnmwtp/ (на араб. яз.).
Мустафа, М. 2024. Сирия. Причины, которые привели к быстрому падению сил режима. URL: https://www.almodon.com/arabworld/2024/11/28/ (на араб. яз.).
Немее, Я. 2025. Первый после падения аль-Асада. Обстоятельства воздушного налета сил международной коалиции в Идлибе. URL: https://arabi21.com/story/1655020/ (на араб. яз.).
Произведенные аль-Шараа повышения офицеров в министерстве оброны вызывают обеспокоенность сирийцев. 2024. URL: https://www.aljaze-era.net/news/2024/12/30/ (на араб. яз.).
Раид, Д. 2024. Аль-Шарк аль-Аусат раскрывает тайны российских маневров в ночь падения режима аль-Асада. URL: https://aawsat.com/5/-08992 (на араб. яз.).
Рихан, И. 2024. Тайная встреча в Газинтеп, которая сбросила аль-Асада. URL: https://www.asasmedia.com/81379/ (на араб. яз.).
СНА в Сувейде. Обращение друзов к Дамаску. Закрытие Израилю пути. 2025. URL: https://al-akhbar.com/lebanon/825223/ (на араб. яз.).
Степанова, Е. 2012. Вооруженный конфликт в Сирии и политика России. Пути к миру и безопасности 2(43): 7–25.
Сценарий падения аль-Асада вызвает беспокойство и активизирует народные движения в Алжире 2024. URL: https://tinyurl.com/4ysuuewx/ (на араб. яз.).
Турецко-катарская деятельность по противодействию российско-эмиратской оси по определению своих позиций в САР. 2024. URL: https://alarab.co.uk.https://tinyurl.com/yck6mb29 (на араб. яз.).
Хиба, М.
2024. Министр внутренних дел Сирии мухаммад Абдулрахман в интервью «Аль-кудс». URL: https://tinyurl.com/42t7mxk2 (на араб. яз.).
2025. Кровопролитные столкновения на сирийском побережье. Гибель солдат сил безопасности в организованной асадовскими лоялистами ловушке. URL: https://tinyurl.com/4ybe52vu (на араб. яз.).
Шаар, М. 2025. Администрация аль-Шараа игнорирует включение сирийских офицеров-перебежчиков в армию. URL: https://nabd.com/s/149178443-6b51d3/ (на араб. яз.).
Шакай, Д. 2025. Источники «Аль-Кудс Аль-Арабий». Утечки конституционного проекта Сирии неверны. URL: https://tinyurl.com/f96e2ydf (на араб. яз.).
Шеро, К. 2025. СДС отказываются передавать Дамаску заключенных игиловцев без гарантий безопасности. URL: https://aawsat.com/5102101/ (на араб. яз.).
Шихан, И. 2025. Богданов в Сирии. Совпадение российско-турецких интересов в Сирии. URL: https://www.asasmedia.com/84432/ (на араб. яз.).
Это и есть пароль Башара Асада. 2024. Аль-Кудс 1 декабря (на араб. яз.).
Governance Challenges in the Upcoming Phase: General Concepts. 2025. Omran for Strategic Studies January 2. URL: https://www.OmranStudies.org/ 03012025EN.pdf/.
Grinin, L., Korotayev, A. 2022. Arab Spring: Causes, Conditions, and Driving Forces. In Goldstone, J. A., Grinin, L., Korotayev, A. (eds.), New Waves of Revolutions in the 21st Century – Understanding the Causes and Effects of Disruptive Political Changes. Cham: Springer. Pp. 595–624. DOI: 10.1007/978-3-030-86468-2_23.
[1] Организация признана террористической Верховным судом РФ, ее деятельность на территории России запрещена.
[2] Организация признана террористической Верховным судом РФ, ее деятельность на территории России запрещена.
[3] Организация признана террористической Верховным судом РФ, ее деятельность на территории России запрещена.
[4] Организация признана террористической Верховным судом РФ, ее деятельность на территории России запрещена.
Размещено в разделах
