Тезисы и программа Международного симпозиума «Мегаистория и глобальная эволюция» 23–25 октября 2013

7 октября 2013

23–25 октября 2013
Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова
Международный конгресс «Глобалистика 2013»
Международный симпозиум «Мегаистория и глобальная эволюция»

ТЕЗИСЫ

D. Baker

10⁵⁰⁰: The Darwinian Algorithm as a New Research Agenda in Big History

J. Ch. Corbally (SJ), and M. B. Rappaport

Crossing the Latest Line: The Evolution of Religious Thought as a Component of Human Sentience

The most appealing aspect of Big History is its view of change in the Universe as a continual process. Complex demarcations and named epochs are no longer useful. Nevertheless, higher levels of organizational complexity do emerge – sometimes rapidly, often gradually, in a stepwise, syncretistic, or deviation-amplifying fashion, or in some other pattern of change. One of the latest ‘new levels’ is the appearance of sentience in the hominid evolutionary line. It is critically important for Man, and makes Big History possible.
Psychologists, ethologists, philosophers, theologians, and science fiction writers have explored the nature of human sentience. Anthropologists speculate on when and how the conglomeration of traits called ‘sentience’ emerged in Man, and in response to which evolutionary stresses. Sentience includes awareness (especially self-awareness), desire, will, consciousness, ethics, personality, intelligence, and what we call ‘sensibility’ (in another recent paper), which includes social sensitivity, empathy, sympathy, insight about the self, others, and even machine intelligence. Some authors maintain that ‘sensibility’ is ultimately the foundation of rational scientific, religious, and artistic thought. We ask: Do religious and scientific thought have some common roots and ongoing connections? Is scientific thinking enhanced by a coexisting capacity for religious or artistic thought?
Within a Big History framework, we explore the emergence of religious thought as a component of sentience. As an anthropologist and a Catholic priest, we see the evolution of religious thought as a specific complex of human cognitive, emotional, and perceptual features. Sentience may look like a ‘bright white line’ from a vantage point 40–60,000 years later, but it is far more likely that a capacity for religious awe and reverence, and the belief in supernatural forces, had a jerky, uneven development, with some components very old and some, newer. We propose a helpful chronology of the emergence of the components of sentience.

С. В. Добролюбов

Как возможна социальная эволюция, если индивид имеет свободу выбора?

Универсальность эволюционных процессов разной природы обусловлена тем, что все они являются процессами самоорганизации, что имеет несколько следствий.
- В этих процессах возможны два вида изменений – рост сложности организации системы (рост иерархии) и реорганизация системы на одном уровне сложности. Усложнение ведет к появлению качественно новых свойств целого, реорганизация – к адаптации этих свойств к разным или меняющимся условиям среды, что в итоге ведет к росту разнообразия систем. Сложные состояния возможны при наличии более простых, и рост сложности происходит последовательно. Он интерпретируется как однонаправленное усложнение, а видоизменение как разнонаправленная адаптация. Хотя все системы остаются адаптированными.
- В основе эволюционных изменений лежит вероятностная природа событий на фундаментальном уровне, которая на макроуровне самоорганизации проявляется в бифуркациях. События самоорганизации свободны (случайны, произвольны), а состояния (формы) детерминированы предыдущими, а в рекурсии начальными, условиями.
На всех уровнях сложности существуют матрицы (ряды, аттракторы и т.д.) возможных состояний, которые эволюционно заполняются. Известны комбинации элементарных частиц (таблица Д.И. Менделеева), гомологические ряды органических соединений, видов растений, ряды видов животных, космических объектов. В социальной сфере существуют ряды объективных форм: группа – вождество – государство, аграрное и индустриальное общество и т.д. При этом трансформации между ними открыты и связаны с субъективными намерениями акторов.
- Все виды эволюций происходят в циклических процессах. Каждый цикл изменяет начальные условия следующего цикла. Жизненные циклы есть у звезд, планет, континентов, климатических систем и т.д. С появлением клетки возникли жизненные циклы организмов, передающих программу своей самоорганизации по наследству. Строго говоря, эволюционными мы должны считать изменения, происходящие в последовательности жизненных циклов системы, а не в рамках ее развития в отдельном цикле.
Проблемой всех теорий социальной эволюции является несовместимость свободы действий индивидов с детерминированностью их результата. Однако социальный произвол и детерминизм существуют в разных феноменальных областях. Произвольность действий относится к возможности выбора, а эволюционный детерминизм к содержанию выбора. Выбор может быть произвольным, а его содержание детерминированным. Задача эволюционной теории в обнаружении объективной компоненты этого содержания.
Мы должны корректно выделять эволюционирующий объект и масштаб наблюдения его изменений. Аналогия общества и организма (эволюционная, а не функциональная) здесь не работает. Эволюционируют не организмы и не их социумы, а виды; организмы и социумы совершают лишь жизненные циклы. Эволюция общества также происходит не на уровне борьбы и отбора социальных систем, а на уровне изменчивости и отбора свойств индивидов. У человека эволюционирует содержание сознания и связанные с ним практики, которые и опосредуют его социум.
В основе этой эволюции лежит познание. Познавательные конструкты имеют иерархию, поскольку являются понятиями о других понятиях. Эта иерархия имеет уровни сложности (отвлеченности, содержательности) и хотя люди способны иметь знания любой сложности, они добывают их последовательно и не могут перескакивать через эти уровни. Познание адаптируется практикой к объективной реальности, поэтому оно единственный процесс, который действительно «разворачивается» в объективном направлении, обеспечивая известную объективность развитию коррелированным с ним производству, идеологиям, социальным отношениям.
Понимая реальность в более сложных понятиях, человек изменял отношение к ней и к своему месту в ней. Сознание прошло путь от полного непонимания природы и служебной роли человека, к абсолютизации человека и его творческой самореализации. Возрастание ценности человека вело к гуманизации и индивидуализации сознания и социальных отношений, к расширению его свободы в обществе. Это направление изменений объективно потому, что задано природным стремлением к познанию и свободе самореализации.
Но развитие в этом направлении нелинейно, поскольку оно происходит в жизненных циклах обществ. Общение людей и типизация ценностей ведет к появлению общественного сознания и самосознания и коллективной субъектности. Генезис обществ состоит в расширении формальной (государство) и неформальной (общество) социальной структуры. Эти трансформации не детерминированы для каждого из обществ, но стремление к сплочению и конкуренции объективно направляет этот процесс к расширению и закреплению общества в нишах полисного, национального и цивилизационного размера. Рост формата продолжается пока имеющиеся ценности, институты и технологии обеспечивают возможность интеграции растущего этнокультурного разнообразия. Неспособность интегрировать эту сложность в более широкой коллективной субъектности ведет к срыву генезиса, распаду общества и государства.
Общественное сознание содержит символьные представления – мемы (аналоги генов), обладающие изменчивостью и подвергающиеся «отбору» в ходе циклической типизации общественного сознания, поэтому в отношении него возможна эволюционная аналогия с популяцией. Но, так как общественное сознание обладает субъектной целостностью, то также возможна аналогия с организмом, поскольку оба феномена обладают жизненным циклом.
Поэтому мы можем выделять собственно эволюционные изменения, как крупные качественные изменения сознания и социальных практик, наблюдаемые поверх циклического генезиса обществ. С эволюционной точки зрения общества должны сравниваться на одинаковых фазах их жизненных циклов и через интегральные платформы, характеризующие различные сферы деятельности и прежде всего сознание.
В эволюционном смысле глобализация имеет своим завершением глобальное общество, но трансформация к нему открыта. Даже если она произойдет в текущем цикле, это не будет одним лишь распространением западной демократии и социальных практик на весь мир и решением проблемы отсталости и бедности. Этому обществу потребуется, помимо технического совершенства, радикальная трансформация современного, в том числе западного, сознания и рациональности, контуры которой нам трудно даже представить.

С. Н. Гринченко

О требованиях к языку описания Большой истории

В основу описания Универсальной (Большой, Мега- …) истории – интегральной модели эволюции Мироздания, которая связывает развитие общества, живой и неживой природы как единый последовательный взаимообусловленный процесс – различные авторы предлагают заложить такие понятия, как:

самоорганизация [Янч Э. Самоорганизующаяся Вселенная. Научный и человеческий смысл возникающей эволюционной парадигмы. – New York, 1980];
режим [Spier F. The Structure of Big History. From the Big Bang Until Today. Amsterdam. – Amsterdam Univ. Press, 1996. – 113 pp.];
увеличение сложности Природы [Chaisson Eric J. Cosmic Evolution: The Rise of Complexity in Nature. – Harvard Univ. Press. – Cambridge, London, 2001. – 280 pp.];
различие масштабов времени [Christian D. Maps of Time: An Introduction to Big History. – Berkeley-Los Angeles-London. – Univ. of California Press, 2004. – 643 pp.];
представление о цивилизационных кризисах и векторах развития [Назаретян А. П. Цивилизационные кризисы в контексте Универсальной истории (Синергетика – психология – прогнозирование). – М.: Мир, 2004. – 367 с.], и т.п.

Основной вопрос: достаточно ли таких элементарных понятий, чтобы отобразить основные особенности хода Универсальной истории во всех её проявлениях, т.е. для неживой, живой и социальной Природы? И не нужно ли для решения этой задачи использовать более сложные, агрегированные понятия, схемы и алгоритмы? В докладе даётся положительный ответ на последний вопрос. В качестве базисного элемента описания Мироздания – и базисного процесса его развития (обобщённого приспособительного поведения) – предлагается использовать механизм иерархической адаптивной поисковой оптимизации (целевых критериев энергетического характера) [Гринченко С. Н. Системная память живого (как основа его метаэволюции и периодической структуры). – М.: ИПИРАН, Мир, 2004. – 512 с.; Гринченко С.Н. Метаэволюция (систем неживой, живой и социально-технологической природы). – М.: ИПИРАН, 2007. – 456 с.]. Именно этот язык является адекватным средством описания Мироздания, поскольку «механизмы случайного поиска… свойственны природе нашего мира на всех уровнях его проявления и организации. И, во всяком случае, могут служить удобной и конструктивной моделью этих процессов» [Растригин Л.А. Случайный поиск. – М.: Знание,1979. – 64 с.].

D. J. LePoire

Potential Economic and Energy Indicators of Inflection in Complexity

Since the 19th Century science has gained a new understanding of the intraatomic and galactic systems that point to the unity of the Universe, including the insight that the Universe carries within itself non-material as well as material dimensions. The almost mystical attraction of the wonder, mystery, and dynamic interactions in nature lures many scientists to reach beyond their experience of tangible reality in anticipation of fulfillment and meaning. It appears that both the myths of religion and the laws of science are symbolic expressions of cosmic truths.
Christian (2005) points out that the inanimate forces and impersonal scientific laws discovered and implemented by science and technology cannot offer the moral and ethical guidance of traditional religions. Kauffman (2010) says that to develop a global ethic we need to break the Galilean spell of reductionist science and ‘reinvent the sacred’ – develop a worldview that fosters the novel and creative choices for life we make in the face of uncertainty.
This paper presents a model that helps make sense of the entanglement of science, spirituality and religion by identifying the fundamental reality of the universe as relational information. The exchange of information effects the composition of all systems and establishes their functional characteristics within the larger whole. The non-reductionist model is based on the theories of supervenience and dynamical systems (Yoshimi 2012) that describe the inter-level dependency of autonomous domains such as science and religion. The model combines supervenience and dynamical change using a graded approach based on degrees of coupling between the domains. For example, the dynamics of spiritual processes ‘piggyback’ on the dynamics of physical processes, assuming mentalphysical supervenience.
Using the model presented in this paper can help students of Big History unpack the current sci-encereligion debates that have been ongoing since the 14th Century.
References
Christian, D. (2011). Maps of time: An introduction to big history. University of California Press. ISBN 978-0-520-27144-9.
Kauffman, S. A. (2008). Reinventing the sacred: A new view of science, reason, and religion. ISBN 0465003001.
Yoshimi, J. (2012). Supervenience, dynamical systems theory, and non-reductive physicalism. Brit. J. Phil. Sci. 63, 373-398.

N. Robinson

‘Natural’ States and the Development of Democracy

В последние годы появилось значительное число макротеорий социокультурного и космологического развития (большая история, большая философия, всемирная история, универсальная история, макроэкономика, макросоциология и др.). Все они, с точки зрения автора данной презентации, являются производными и составляющими цивилизационной парадигмы.
Основы цивилизационной парадигмы были разработаны выдающимися представителями многих цивилизаций. В лоне исламской цивилизации, например, в русле цивилизационной теории работал Ибн Хальдун. В китайской цивилизации – Сыма Цянь. В Европе – Д. Вико, О. Шпенглер, А. Тойнби, Ф. Бродель, Ф. Нортроп, А. Швейцер, Ф. Бродель. В лоне американской цивилизации – А. Крёбер, К. Куигли, С. Хантингтон, И. Валлерстайн и А. Тоффлер. Выдающийся вклад в разработку цивилизационной теории внесли такие российские учёные и мыслители как А. Л. Метлинский, Н. Я. Данилевский, К. Н. Леонтьев, П. А. Сорокин, Н. А. Бердяев, Л. И. Мечников, Л. Н. Гумилёв, Б. C. Ерасов, Н. И. Моисеев и Ю. В. Яковец.
В настоящее время, наиболее фундаментальное воплощение цивилизационная парадигма получила в виде предложенной автором данной презентации междисциплинароной научной области – цивилизационики (civilizational science) [1]. В выступлении раскрывается её структура, а также концептуальные и методологические основы.
Ссылки:
Alalykin-Izvekov, V. (2011). Civilizational Science: The Evolution of a New Field. Comparative Civilizations Review, 64, Spring, 33–51.

В. В. Анненков

Историко-географический подход к изучению ноосферогенеза

Е. У. Байдаров

Генезис религии в глобальной эволюции социума

Генезис религии в контексте глобальной эволюции общества как новой формы гармонизации социального и личностного бытия был связан с углублением мировосприятия, дифференциации общественного сознания. Все это вместе позволяло освободиться от «земных мучений и боли», обретя тем самым устойчивую гармонию, найти утерянный рай посредством осознанного высоконравственного, ответственного поведения в соответствии с все-общими законами абсолютной гармонии, которую воплощал Бог.
Религия стояла у истоков литературы, искусства, философии. Но религия стояла не только у истоков названных выше областей, где действует человеческий дух. Она породила и все социальные институты: шумерское и египетское храмовое жречество, касту брахманов и др. в Древней Индии, царскую власть и законодательство, клир, монашеские и суфийские ордена в средневековой Европе и странах мусульманского Востока и т.д., которые являлись не просто религиозными по своему содержанию, но и социальными институтами в своих культурах. Знахари, колдуны и шаманы имели те же функции среди первобытных народов.
Наиболее ярким примером этого влияния религии на культуру, можно назвать возникновение и распространение ислама, возникшего в начале VII века и сформировавшего новую культуру, что способствовало рождению движения, которое за сравнительно короткое время распространилось по всему миру, «разрушая исторические империи и цивилизации и создавая новый образ жизни, всё ещё формирующий мысль и поведение миллионов от Сенегала до Борнео» (К. Доусон).
Религия и сегодня в условиях глобализации продолжает оказывать огромное влияние на процесс развития общества, обладая значительным гуманистическим потенциалом, которое не смогли перечеркнуть ни процессы секуляризации, ни различного рода светские идеологии. Да, были времена, когда с именем Бога на устах люди уничтожали друг друга лишь за то, что их религии и культура отличались друг от друга, что люди почитали других божеств и т.д. Однако во многом благодаря религии и сформированной ею морали и нравственности, человечество сохранилось как биологический вид, продолжая созидать себя в глобальной эволюционной истории Земли.

Т. Б. Бердникова

Законы мегаистории и глобальной эволюции финансовых отношений

Развитие материальной и общественной жизни на Земле рассматривается как синтетический продукт глобальной эволюции живой и неживой природы Финансовые отношения характеризуются как результат материально- общественного синтеза истории и экономики, пространства и времени, реального и виртуального. Делается акцент на то, что финансы, финансовые институты и рынки, финансовые отношения изучаются не с позиций межпредметного подхода, а экономически монопредметно. Подчеркивается, что историки, юристы, экономисты, политологи, математики и др. исследуют сущность и формы финансовых отношений в рамках узких профессиональных интересов. Раскрывается фрагментарность исследований социологами, философами, психологами, географами отдельных сторон финансового устройства мира. Обосновывается вывод о том, что финансовые отношения в целом рассматриваются как «вещь в себе», не мультидисциплинарно, а изолированно, в отрыве от реалий материальной и общественной жизни, как правило, вне конкретных исторических, пространственных и временных координат. Автор полагает, что актуальность имеет развитие комплексного подхода к определению законов мегаистории и глобальной эволюции финансовых отношений. Научная гипотеза доклада исходит из предположения о том, что финансовые отношения являются своеобразным историко-экономическим симбиозом материальной и общественной жизни, имеют пространственно – временную специфику и разнообразные формы материализации, капитализации, социализации и виртуализации.
Выстроенная автором фактографическая и эмпирическая система доказательств подтвер-ждает существование универсальных, общих и специфических законов мегаистории и глобальной эволюции финансовых отношений, которые необходимо учитывать при прогнозировании и моделировании успешного социально-экономического развития.

В. Н. Василенко

Ноосферная парадигма глобальной эволюции и мегаистории

А. Г. Голубев

Парниковые газы, культурные традиции и ожидаемая продолжительность жизни: история с географией

Трансформация природных ресурсов экономическими системами в повышение уровня и, соответственно, ожидаемой длительности жизни (ОДЖ) людей сопряжена с образованием побочных продуктов, в том числе парниковых газов, в первую очередь СО2. При сравнении разных стран зависимость между ОДЖ и выбросами CO2 в расчете на душу населения (ВПГ) наиболее сильная, когда подушевой валовый национальный продукт (ВНП) ниже 7000 US$ в год. После достижения ВНП 30 000 US$, ОДЖ выходит на плато и по-этому далее не коррелирует ни с ВНП, ни с ВПГ. Россия занимает самые нижние позиции разброса вокруг промежуточных участков кривых регрессии ОДЖ на ВНП и ВПГ, куда попадают страны СНГ. Однако в динамике изменений ВПГ и ОДЖ при учете не только выбросов CO2 на данной территории (ВПГ–1), но и потребления собственных и импортируемых продуктов, производство которых связано с выбросами CO2 (ВПГ–2), общим трендом в любых странах в длительной перспективе является параллельное увеличение ВПГ и ОДЖ. Кратковременные расхождения трендов ВПГ и ОДЖ возможны в условиях резких социально-экономических изменений, как на постсоветском пространстве с конца 1980-х до начала 2000-х гг. Факторами расхождений могут быть даже такие особенности национальной культуры, как потребление алкоголя. Если рассматривать культуру как результат эволюции, происходящей путем отбора случайно меняющихся паттернов поведения на адекватность условиям существования, то ОДЖ, свойственная каждой культуре, должна определяться соотношением К-отбора и r-отбора в истории ее становления. K-отбор действует, когда преимущества создаются, в частности, ростом вложения ресурсов в расчете на отдельного потомка при увеличении длительности вложения и снижении численности потомства. В культурах это соответствует увеличению инвестиций в образование. На кривых зависимостей между ОДЖ, ВНП и ВПГ культуры K-типа сдвинуты к высоким ВНП, где ОДЖ выходит на плато, а культуры r-типа – к низким. Рост ОДЖ при увеличении ВНП как собственными силами, так и за счет экономической помощи возможен только при перемещении культуры на r/K-шкале в K-сторону, то есть при приоритетном вложении дополнительных ресурсов в образование. И только так в длительной перспективе можно снизить антропогенную нагрузку на биосферу.

А. П. Козлов

Неопределенность в измерении биосоциальных явлений

Мы считаем, что фундаментальная неопределенность существует не только в физике, но и в изучении биосоциальных явлений, в том числе эпидемии ВИЧ/СПИД, полового поведения и наркозависимости.
По аналогии с двойственной природой электрона, имеющего свойства как частицы, так и волны, биосоциальные системы можно рассматривать как явления с двойственной природой. И чем выше точность измерения биомедицинских параметров, тем ниже точность измерения социально-поведенческих параметров при изучении биосоциальных систем.
Можно сформулировать принцип неопределенности, напоминающий принцип неопределенности В. Гейзенберга: при изучении биосоциальных систем невозможно одновременно точно измерить и медико-биологические, и социально-поведенческие параметры любой биосоциальной системы. Процесс измерения одного набора параметров немедленно вызовет искажение всей системы, что явится препятствием для точного измерения комплементарного набора параметров. Невозможно также одновременно точно следовать как биомедицинским, так и социально-поведенческим описаниям (теориям). Если мы все-таки хотим измерить оба типа параметров одновременно, нам следует иметь в виду, что получены будут только приблизительные значения параметров.
Принятие во внимание обоих типов описаний на простом языке называется «компромиссом». В научном смысле компромисс определяет приблизительные значения дополнительных наборов параметров, находящихся между крайностями альтернативных или комплементарных описаний. Любое решение биосоциальных разногласий требует поиска компромисса между концепциями, которые описывают биологические или социальные стороны человеческой природы.
Подходы, основанные на комплементарных описаниях, конкурируют между собой за ресурсы и бюджеты, поэтому они являются антагонистическими. Компромисс необходим для межведомственного сотрудничества и межсекторального партнерства. Идеальный компромисс сводит к минимуму расходы и является наиболее выгодным обществу.

Рассмотрены эволюции химическая, биологическая и социально экономическая. Найдены общие закономерности и определены различия. Эволюция любой сложной системы – это процесс, разворачивающийся в пространстве и времени, в котором происходит усложнение структуры и организации системы, усложнение взаимодействий внутри нее и с окружающим миром. Исследованы механизмы развития, приводящие к усложнению систем. Показано, что
1) Вся структурная и функциональная сложность возникают в процессе эволюции в результате процессов конкуренции.
2) Процесс эволюции идет дискретно, скачками, циклами, и включает в себя периоды бурного развития и периоды спада, кризиса.
3) Эволюция происходит по восходящей спирали, циклы – это витки спирали. На очередном витке эволюции появляются новые лидеры эволюции, новые организационные и функциональные структуры.
4) Развитие идет в ускоренном режиме – режиме с обострением. Последовательность циклов сокращается по закону геометрической прогрессии и имеет точку сгущения.
5) В процессе эволюции возрастает пространственная неоднородность, усиливаются процессы концентрации.
6) Большие этапы эволюции заканчиваются критическими точками, пройдя через которые система вступает в качественно новую фазу.
Предложены математические модели эволюционных процессов, которые позволили исследовать закономерности пространственно-временного развития.

Опираясь на представления Шеннона, Эшби Глушкова и Оноприенко, можно связать вместе вещество, энергию и информацию в процессах эволюции. Выступая в качестве всеобщего организационного фактора, информация не только сохраняет качественную определенность выработанных организационных форм, но и способствует их эволюционному преобразованию в принципиально новые системные сущности под действием как внешних, так и внутренних факторов.
Подход опирается на законы сохранения и системности информации, концепции информационного стереотипа и принципа коопераций. За тридцать лет по данной проблеме опубликовано 7 монографий, несколько десятков брошюр и статей и 5 учебных пособия. Последние представлены первыми и пока единственными в мировой образовательной практике полноформатными учебниками по проблемам информационной феноменологии и системных исследований.
Наши эволюционные представления опираются на теорему Э. Нетер, согласно которой, течение времени и перемещение в пространстве не способны преобразовать ни одну систему действительного мира, для этого необходимо наличие притока свободной энергии извне. Это касается процессов макроэволюции, например, «эволюционный взрыв» в развитии тетракораллов на рубеже девона и карбона, вызванный резким повышением интенсивности космического излучения, так и фактов множественного синхронного видообразования и возрастания уровня внутривидовой изменчивости в зонах повышенной энергетической активности (тектонической, сейсмической, вулканической и т.п.). Тоже отмечается и в социальной сфере, например, – этногенез по Л. Гумилеву. Иногда повышение энергетических характеристик отмечается при инфицировании организмов для активизации ресурсов иммунной системы, также для разрешения стрессовых ситуаций требуется использование «неспецифической (свободной – Ю.О.) адаптационной энергии».
Итак, для осуществления преобразований, как структуры, так и функций всех систем действительного мира необходимо наличие свободной (несвязанной в системе) энергии, которая расходуется как на материализацию новой системной информации, так и на усовершенствование уже существующих системных компонентов.

А. Д. Панов

Перспективы искусственного интеллекта в контексте универсальной эволюции

Представление о слабо-консервативной сшивке первого – неорганического, рукава универсальной эволюции и второго – органического, рукава эволюции; а также представление о сильно-консервативной эволюции внутри каждого из рукавов, приводит к вопросу о характере сшивки третьего рукава эволюции, на пороге которого мы находимся, со вторым рукавом, который мы завершаем. Слабо-консервативная сшивка вряд ли может означать что-то иное, кроме ухода искусственного интеллекта (ИИ) в автономную эволюцию, независимую от человека, и не нуждающуюся в человеке. В докладе аргументируется точка зрения, согласно которой в настоящее время ничто не указывает на возможность такого сценария. Более того, показано, что ожидания в духе представлений о «технологической сингулярности», согласно которым ИИ может уже в обозримом будущем превзойти возможности человеческого разума, противоречат наблюдаемым тенденциям в развитии ИИ, и, к тому же, противоречат фундаментальной nogo теореме Пенроуза – Тьютинга – Гёделя, принципиально ограничивающей возможности любого конечного автомата, работа которого основана на известных физических принципах. Роль упомянутой теоремы в проблеме ИИ вполне может быть аналогична роли закона сохранения энергии и второго начала термодинамики в вопросе о существовании вечного двигателя.

В. Г. Редько

На пути к исследованию когнитивной эволюции

А. Б. Савинов

Универсальный эволюционизм как основа стратегий национального и глобального развития

Г. А. Савостьянов

Структурный подход к прогнозированию и измерению прогрессивной эволюции

Существующие теории эволюции как селекто-, так и номогенетического толка не позволяют вычислять возможные варианты строения биологических и социальных организмов, прогнозировать направления их развития и проводить его количественную оценку. Основой прогрессивного развития таких организмов давно приняты процессы специализации и интеграции (разделения труда). Однако до сих пор эти процессы понимаются и описываются лишь в качественной форме и на интуитивном уровне. Для количественной характеристики развития необходимо их формализованное описание.
В докладе дается попытка формализации процессов специализации и интеграции на примере анализа становления и развития идеализированных многоклеточных организмов. Введено представление об элементарной структурно-функциональной единице многоклеточности – гистионе, возникающем в результате разделения функций между клетками. Предлагается набор понятий, алгоритмов и постулатов, необходимых для описания разделения функций и позволяющих вычислять множества гистионов и строить их модели. Обосновывается, что эти единицы представляют собой самостоятельный, но упускаемый до сих пор уровень биологической организации. Даются параметры для количественного описания состава и структуры гистионов и измерения их развития.
В качестве главного результата показано, что развитие этих единиц подчиняется периодическому закону, а их классификация имеет вид периодической таблицы, отражающей все главные тенденции развития: направленность, цикличность и параллелизм, а также различные девиации. Из таблицы следует невозможность равной стволовости (креативности) для всех членов гистиона. Параметры таблицы имеют биологический смысл и пригодны для характеристики качества жизни в различных условиях среды. Полученные результаты допускают содержательную интерпретацию и составляют основу предсказательной теории прогрессивного развития сообществ различной природы, основанных на разделении труда. В заключение показано, как полученные результаты можно использовать для количественного описания истории человеческих сообществ.

2013 году исполняется 230 лет со дня подписания спасительного для всей тогдашней Грузии и человеколюбивого для каждого из ее жителей Георгиевского трактата, обеспечившего « за гранью дружеских штыков» процветание страны в целом, в том числе спасение нации от физического вымирания.
Одна из реальностей сегодняшней Грузии – проецирование исторического выбора восточногрузинского царя Ираклия II (1720–1798) на нашу современность в смысле ценностной переоценки сути (содержания) указанного документа.
Эта переоценка во многом инъецирована многолетними стараниями закордонных кругов, традиционно осуществляющих, свою внешнюю, с одной стороны экспансионисскую, с другой – разлагающую политику. При этом, нельзя упускать из виду, как корыстную заинтересованность местных ренегатов, так и сознательное ослабление внимания к проблеме национальных окраин со стороны центра. Таким образом, при суммировании (наложении) внешних и внутренних факторов создана дуга нестабильности с Прибалтийского побережья вдоль Западноукраинской (правобережной) границы, через б. Бессарабию, Крым и Кавказ и, дальше к центральноазиатскому региону.
Стечение этих обстоятельств во многом была вызвана, как совершенно справедливо было замечено, «самая большая геополитическая катастрофа ХХ столетия».
Обращение более чем к двух столетним событиям своей страны, для любого ее граждани-на, никак нельзя считать странным или удивительным, ибо, как поистинне верно было подмечено «любовь к истории кажется неотъемлемой от человеческой природы», по-скольку «именно эта первопричина влечет нас вперед и назад, в будущее и к прошлым векам». А прошлые же века Грузии в восприятии каждого мало-мальски осведомленного человека, а лично для царя Ираклия II особенно, были с одной стороны наполнены неисчислимыми и почти непрерывными потоками крови всего коренного населения Грузии, а с другой - неописуемыми мучениями и страданиями его - Ираклия II предков и близких родствеников.

Адаптация – уменьшение вероятности гибели особи данного таксона (или другой его субъединицы – популяции, экосистемы, этноса, государства, перцептивной схемы) от внешних факторов пессимальности (ФП). Специализация – адаптация к ФП, частым в прежней истории таксона; ароморфоз\алломорфоз защищают также от исторически незна-комых, неожиданных ФП (вновь занятая таксоном экониша прибавляется к предковой – ароморфоз, сменяет предковую – алломорфоз). Нео- и палеонтология свидетельствуют – биологические аро\алломорфозы протекают быстро в малочисленных таксонах (МТ), населяющих окраины экониш, что противоречит дилемме Холдейна (ДХ), запрещающей быструю адаптивную эволюцию: если плата за отбор сравнима с резервом репродукции таксона, таксону грозит случайная гибель. Отсюда, для МТ вероятнее отступление вглубь экониши (ФП предсказуемы – специализация), а не выход на окраины даже при усилении конкуренции. ДХ отличает модификации от мутаций по частотам возникновения и реверсий. Отсюда, опасны любые вспышки изменчивости, любое усиление конкуренции не подкрепленные ростом численности - ключевое противоречие адаптивной эволюции, не зависящее от способа кодирования информации (в геноме, его биологических\небиологических аналогах). Отсюда, ДХ ограничивает сценарий быстрой адаптации Шмальгаузена, производные ему сценарии (ключевой ароморфоз, освоение экотона и др.) в биологии и аналогичные – в других науках. Наконец, мало получить мутацию\модификацию, потенциально адаптивную в новой эконише; преадаптант должен пе-ресечь окраину предковой экониши, приближение к которой отбор ранее пресекал, формируя опережающие защитные стратегии.
Предложен сценарий парфорсной эволюции (par force — через силу). ФП инициируют и отбор особей, и стресс каждой особи. Стресс в масштабе жизни особи кратковременно обеспечивает устойчивость к нескольким ФП (по Селье фаза перекрестной резистентности – ПР), но в долговременной перспективе ведет к истощению и/или гибели (фаза дистресса). Для МТ с точки зрения ДХ выгоднее изменить развитие стресса селекцией немногих его генов (пролонгирование ПР, купирование дистресса), чем тестировать вcю изменчивость. Лишь после адаптации к хроническому стрессу (не к среде!) МТ может безопасно, систематически, но кратковременно выходить на окраину экониши, провоцируя аро\алломорфозы по Шмальгаузену и\или другим сценариям. Выявлены примеры: реализации парфорсного сценария, границ его применимости в биологической\небиологической эволюции, аналогов биологического стресса.

Б. Ф. Чадов

Циклическая модель образования материи и её актуальные приложения

В работах автора 2005–2012 года предложена модель образования материи, названная циклической. Предполагается, что материя возникла в результате космического события: превращения ламинарного потока энергии в вихревой циклический. В процессе исчерпания исходного объема энергии последовательно образовались три формы материи: косная, живая и сознание. Основанием модели является научная картина реального мира, к реальному миру модель возвращается своими следствиями, по существу же модель является философской онтологической.
Как философский конструкт модель предлагает собственный вариант инвентаризации Космоса с собственными определениями Космоса, материи, трансцендентного, «вечного и бесконечного» и т.д. При обращении к окружающему миру модель предлагает рассматривать движение в циклической или квазициклической (спиралевидной) форме как основополагающее. Важнейшие понятия наук, философии, искусства и религии рассматриваются как производные движения по кругу.
Сознание рассматривается как форма материи. Традиционное противопоставление сознания косной и живой материи снимается. Модель развивает представление о сознании как особой форме воплощения энергии, предложенное в своё время Оствальдом и Бехтеревым.
Предложен гипотетический механизм биологического сознания, описываемый в терминах современной биологии.
Предлагается расширенная формулировка сознания как формы материи и ставится вопрос о специфике той формы, в которой происходит эволюция сознания.
Модель ставит вопрос о правомерности рассмотрения эволюционного процесса только как бесконечного. В настоящее время реально эволюционирующим среди форм материи признается только сознание. Модель рассматривается как основа для анализа методологических отношений между областями человеческой деятельности в виде науки, философии, искусства и религии.

А. А. Штырбул

Ранние государства и общества трудящихся в социальной эволюции человечества

Приоритет в постановке важной самостоятельной исторической проблемы ранних общественных образований трудящихся в отечественной историографии принадлежит В. Е. Чиркину (середина 1950-х гг.), однако вплоть до недавнего времени данное научное направление должного развития так и не получило.
Первое и второе государство восставших сицилийских рабов, «Государство Солнца» Аристоника в Пергаме, диктатура зелотов и сикариев, режим маздакитов в Иране, государства хариджитов, карматов, зинджей, хуррамитов, павликиан, «крестьянские монархии» в Китае, крестьянские республики Западной Европы, крестьянская «республика Ямасиро» в Японии, республика таборитов, Мюнстерская коммуна, раннее вольное казачество, государства сикхов в Пенджабе, тэйшонов в Индокитае, тайпинов в Китае, «республика ре-месленников» в Новой Гранаде, «республика голодных» в бразильских сертанах, наконец, Парижская Коммуна – это только лишь часть многочисленных попыток создания ранних (с древних времен до начала ХХ в.) государств и обществ трудящихся (рабов, крестьян разных форм и степеней зависимости, ремесленников, мелких торговцев, городского плебса, наконец, раннего пролетариата), просуществовавших от нескольких месяцев до нескольких десятков лет в крайне неблагоприятных условиях враждебного окружения и, выражаясь марксистскими категориями, в условиях незрелости (в той или иной степени) социально-экономических отношений.
Тем не менее, эти попытки и опыты, несмотря на одинаковый для всех них конечный итог – поражение в том или ином виде, - не являются, по нашему мнению, чистой случайностью или девиантностью в историческом процессе. Они, наряду с многочисленными социальными (в т. ч. раннесоциалистическими) теоретическими утопиями – историческая реальность с признаками серьезной положительной закономерности, так или иначе пробивающей себе путь на протяжении всей классовой истории человечества или, иными словами, на протяжении почти всей цивилизационной истории, в поисках и попытках создания справедливого общества «здесь и сейчас». В практике этих социальных теорий и опытов мы, кроме прочего, можем наблюдать диалектическое сочетание линейности и нелинейности во всемирной социальной эволюции.
Подготовленный к конференции материал опирается на результаты авторского исследования (Штырбул, А. А. Государства и общества трудящихся: историческое наследие. Кн. 1. (С древних времен до начала ХХ века). Омск: Изд-во ОмГПУ, 2010) и призван обратить внимание исследователей и читателей на корни этого исторического явления, выявить причины данной закономерности и определить место ранних государств и обществ трудящихся в истории мировой цивилизации.

С. Н. Гринченко, Ю. Л. Щапова

Хронология и периодизация эволюции Человечества (от первых гоминоидов до человека современного) как этапы Большой истории

Историческая эволюция и развитие Человечества рассмотрены в контексте следующих модельных представлений [Гринченко С. Н., Щапова Ю. Л. История Человечества: модели периодизации // Вестник РАН. – 2010. – № 12. – С. 1076–1084]:
а) информатико-кибернетических: Человечество – самоуправляющаяся иерархическая система, в развитии которой выделяются моменты системных личностно-интеллектуально-антропологических, информационно-коммуникационных и производственно-технологических переворотов (периоды между которыми соотносятся между собой как , или );
б) математических: длительность основных этапов археологической эпохи оценивается на базе исчисляемого в тысячах лет до н.э. и в обратном порядке ряда Фибоначчи (т.е. в соответствии с «золотым сечением» 1,618:1): … – 28657 – 17711 – 10946 – 6765 – 4181 – 2584 – 1597 – 987 – 610 – 377 – 233 – 144 – 89 – 55 – 34 – 21 – 13 – 8 – 5 – ….
Оба модельных подхода объединены в единую модель, проведена её верификация, количественные результаты расчётов сопоставлены с имеющимися эмпирическими данными. Как следствие такого синтеза, обоснована концепция, возводящая истоки современного человека не только к первым сапиенсам (около «статысячелетнего» возраста), но и к первым архантропам («полуторамиллионнолетней» давности). Более того, этот ряд удаётся продлить вглубь времён к первым гоминоидам («тридцати-миллионнолетним») и далее вплоть до цефализации позвоночных («четырёхсотмиллионнолетней»). Установлено, что частота (в логарифмической шкале) возникновения новых форм архантропов и сапиенсов в «Фибоначчиевой» модели археологической эпохи понижается втрое в ходе усложнения кибернетической системы Человечества в момент перехода от её элементарной трёхуровневой иерархической структуры к более сложным структурам (пяти-, семи-, девяти- и т.д. уровневым). Сделан вывод, что длительности основных этапов исторического развития Человечества как целого на этапе от первых гоминоидов («пред-пред-людей») до человека современного математически точно предсказуемы на основе единой его модели.
Опираясь на этот факт, на самом высоком уровне обобщения становится очевидно, что обнаруживается непосредственная зависимость самых общих этапов истории Человечества от изложенных на информатико-кибернетическом языке фундаментальных законов Мироздания на всех этапах его развития от «Большого взрыва» до наших дней и в дальнейшей перспективе.

А. М. Буровский

Пространства глобальной эволюции

На всех этапах Большой истории мы наблюдаем, что лишь часть вещества переходит на более высокий уровень структурной организованности.
Не обсуждая «темную материю» и вопросы эволюции Вселенной в масштабах Метагалактики и Галактики, отметим: масса Солнца составляет 99,866% от суммарной массы всего вещества Солнечной системы. То есть только у 0.134% вещества солнечной системы есть атомарно-молекулярная структура. Масса Земного шара составляет порядка 0.0004% массы вещества солнечной системы.
Живое вещество, биомасса составляет в 2,4•10(12) тонн, то есть 0.00000000004017% массы Земного шара, и 0.000000000000016% массы вещества Солнечной системы.
Очень трудно рассчитать соотношения размеров пространства, в котором локализовано все живое вещество Солнечной системы, но при любом способе подсчетов это пространство составляет не более одной миллиардной пространства Солнечной системы. Во всем остальном пространстве Солнечной системы жизни нет или практически нет. И нет условий для ее возникновения.
При этом более 90% биомассы приходится на биомассу наземных растений (фитомассу), а биомасса высших (позвоночных) животных составляет не более 0,2% всей биомассы.
Человечество составляет не более 600 миллионов тонн биомассы, то есть составляет одну пренебрежимо малую, несоизмеримую со всей биомассой, часть всей биомассы Земли.

Т. В. Поддубных

Evolution of Mind: Technology is the Direction

There are a lot of similarities between the strategies various animal species use when building, and the strategies our own species uses. Like other animals, humans often create buildings to either protect themselves temporarily (in contrast to for instance exoskeletons or furs that provide more permanent protection), or to protect things they do not want to carry around. Like other animals, they use buildings as signals of biological or social fitness. Both humans and other animal species have found ways to deal with the weight of rocky building materials and with the decay of organic building materials. They have learned to create their own building materials. And they have learned to standardize both the production of these materials and their building behavior in general.
What seems to distinguish human building from the building behavior of other animal species is that in contrast to these other these other species, humans invented many different variants of the strategies mentioned above. Collective learning then ensured that these strategies accumulated, leaving human builders with large numbers of building strategies to choose from in any given situation. Even early in human history, builders were usually able to choose between numerous ways to fulfill certain functional requirements, lots of options to consume conspicuously when building, dozens of materials to choose from and multiple methods to actually construct the building. These large numbers of different strategies could be combined in many different ways and into lots and lots of different types of buildings. So how did and do humans know how to pick and combine strategies without being overwhelmed by the options? Did they perhaps unconsciously or consciously set some ground rules that limited their options and facilitated this process?
This paper will examine to what extent architectural customs, styles, manuals and treatises, and in particular the customs, styles, manuals and treatises that developed or were written in Western European states and in the Chinese state before the Industrial Revolution, represent such ground rules.

J. Voros

Profiling ‘Threshold 9’: Using Big History as a Framework for Thinking about the Contours of the Coming Global Future

В XIX в. начались поиски осмысления места человека и созданного им пространства. В начале ХХв. появилось немало схожих терминов: ноосфера, техносфера, биотехносфера, социосфера и т.д. А. А. Богданов создал «Всеобщую организационную науку», под которой понималось единство «всех человеческих биологических и физических наук». Начиная с Геродота историки искали принцип исторических описаний. Закрепилась схема: хронология, персоналии, события, производство, экономика, политика, закон, культура, религия. В ХХ в. данная модель устарела. В России о необходимости смены парадигмы заявил Б. Поршнев. Ф. Бродель разработал методологические подходы к «глобальной истории», с тремя позициями: всемирная история – история человечества; поиски больших исторических циклов; привязка истории к природно-биологическим изменениям на Земле. Предлагаемые новые модели «глобальной» истории воспроизводят схему Броделя. А. П. Назаретян обобщил важные принципы: недопустимость переноса на историю человечества «концепции синергетики, нелинейной динамики и динамического хаоса»; необходимость сопоставлять в рамках крупных временных отрезков «пять эволюционных векторов»: рост населения Земли, энергетическая мощность технологий, сложность социальной организации, информационная емкость интеллекта, совершенствование механизмов культурной регуляции.
Объектом предлагаемого антропосистемного подхода является целостная, на чем настаивал В. И. Вернадский, история человечества Земли, где человек, выживая в агрессивной биосреде, в условиях роста населения и конкуренции соседей, создает сложную искусственную систему, обеспечивающую ему выживание – АС.
АС возникает из фито- и зоо- систем, которые выделяются из органического мира, являющегося формой самоорганизации неорганического мира, неся в себе единые законы, основанные на функциональной асимметрии (функция сохранения / функция изменения состояния системы), приводящей к качественным изменениям системы за счет изменения морфологии (смены форм симметрии). Все это относится и к социосистеме.
Если законы и константы Вселенной, а также переменные характеристики среды познаются только естественными науками, то АС познается и естественными науками, соединяющие человека с биосредой, и гуманитарными – через изучение глобального исторического процесса с применением единых общесистемных требований к анализу.
При разработке принципов самоорганизации АС, исторический процесс на начальном этапе анализа был намеренно исключен, как объект заведомо не поддающийся формализации в рамках предложенной системы. Это позволило выделить «составные части и уровни» системы, а также законы, постоянно и непрерывно воспроизводящиеся на каждом из уровней. Затем эти единые законы стали применяться для анализа дискретного исторического материала, естественным образом образуя «стыковочные» узлы взаимодействия - причем как во времени, так и в пространстве, подчиняясь логике единого процесса: от «до-сапиенса» до современности и прогнозирования будущего.
АС состоит из исторических подсистем, каждая из которых развивается с разной скоростью, но по единым законам и к единой цели: увеличение средней продолжительности жизни при уменьшении разницы между мужским и женским показателем, через познание и активное освоение окружающего мира. Последнее обеспечивается через: потребление энергоресурсов; усложнение моделей активной адаптации к окружающей среде; развитие научных знаний и технологий, включая социальные; использование эффекторов; социо-интеллектуальное воспроизводство новых поколений. Устойчивость как АС, так и подсистем обеспечивается постоянным развитием. АС состоит из трех уровней, в каждых из которых входят: функционально асимметричный элемент, в присутствии третьего «несистемного» пространственного элемента, который выступает в качестве катализатора (или ингибитора) процессов системы. 1: головной мозг; 2: социо-репродуктивная пара + домохозяйство, 3: социум (фун. асим. народ - власть) + «территория». АС в целом представляет четвертый уровень.
Подсистемы синхронно могут находиться на разных уровнях цивилизации, ориентируясь на очаги прогресса, которые, на протяжении исторического процесса, по мере совершенствования технологий смещаются из регионов с минимумом рисков для выживания в менее комфортные, где выживание гарантирует артефактная среда. Процесс в подсистемах может быть как поступательным, так и регрессивным. Исчезновение подсистемы проявляется в неспособности осваивать или защищать свою территорию, как источник энергоресурсов, что физически ведет к дезинтеграции социума, ассимиляции его в конечном счете другой, более динамичной подсистемой. А динамично развивающаяся подсистема увеличивается за счет интеграции иных, менее развитых подсистем.
Скорость исторического процесса далеко не равномерна и имеет определенную динамику. Эта шкала может быть применена как АС в целом, так и для каждой подсистемы. В основе построения шкалы лежит принцип развития во времени научного знания, технико-хозяйственных технологий и социотехнологий, а также эффекторов (нестандартных прорывных технологий).
Глобализация – это унификация технологий и знаний, позволяющая АС подняться на высший цивилизационный уровень, избегая затрат на развитие науки и технологий.
Если выстроить общую схему развития АС по оси во времени, то наблюдается уменьшение каждого последующего исторического этапа по отношению к предыдущему в 2-4, максимум 5 раз. Вводя дополнительные параметры (ср. продолжительность жизни) можно исторический процесс привязать к прогрессу. Схема может быть общей для АС, и для отдельных подсистем. Оценка состояния любой подсистемы АС будет производиться в сопоставлении с «идеальной» прогрессивной линией развития АС. Это позволит адекватно оценить любой социофеномен в рамках исторического процесса, вне зависим ости от его временной или региональной принадлежности. Скорость эволюции разных подсистем будет различна, как и количество пройденных этапов. Исторический процесс предстает единым, следующим общим законам развития.
Литература
Ершова Г. Г. Асимметрия функций как механизм самоорганизации усложняющихся сис-тем (К проблеме самоорганизации антропосистемы) // Пространства жизни. К 85-летию академика Б. В. Раушенбаха. М., 1999, С.323–353.
Ершова Г. Г. Асимметрия зеркального мира. Изд-во РГГУ, М., 2003.

Л. Е. Гринин

Звездно-галактическая эра большой истории в свете универсальных принципов эволюции

А. Л. Гринин

Грядущая кибернетическая революция: Мир на пути к эпохе самоуправляемых систем

A. V. Korotayev, A. V. Markov

Mathematical Modeling of Biological and Social Phases of Big History

D. Christian

Big History and Universal Darwinism

T. Shestova

Periods of rise/decline in trade and economic activities in Eastern Europe: a long-term perspective

Восточная Европа становится пространством дальнеторгового обмена уже в III тысячелетии до н.э. Находки ремесленных изделий, относящихся к III тысячелетию до н.э., говорят о наличии опосредованных контактов между Восточной Европой и регионами ранних бронзовых цивилизаций. Предметом обмена, сформировавшим систему дальнеторговых связей в раннем бронзовом веке, стал металл. Во II тыс. до н.э.– начале I тыс. н.э. можно выделить ряд довольно заметных периодов подъема/упадка дальнеторговой активности на пространстве Восточной Европы.
Первый подъем приходится на XVIII–XIII вв. до н.э. Он связан с оживлением миграционных процессов (угро-финская и индоевропейская колонизация), а также с расцветом позднебронзовых технологий и становлением системы трансконтинентальных торговых путей. Основным предметом торговли на дальние расстояния в этот период оставался металл. В Восточную Европу ввозили медь, олово, мышьяковистые руды, возможно, лошадей, а также разнообразные ремесленные изделия. Экспортировали скот, меха, мед, янтарь.
В XII в. до н.э. начался упадок торговой активности, продлившийся до IX в. до н.э. Это было связано с последствиями бронзового коллапса, в результате которого в течение нескольких столетий пали или были серьезно ослаблены ранние городские цивилизации Эгейского Средиземноморья, Передней Азии, долин Инда и Хуанхэ. Кризисные явления затронули и периферию, входившую в систему бронзовой торговли. На многие предметы экспорта исчез спрос, волны дальнего товарообмена почти перестали доходить до Восточной Европы, заглохли торговые маршруты, пришли в упадок многие центры металлообработки. Кроме того, в начале I тысячелетия до н.э. на юге Восточной Европы появились первые кочевники — тавры, а затем киммерийцы, угрожавшие оседлым земледельческим общинам Причерноморья и нижнего Поднепровья.
Новый подъем восточноевропейской торговли (VIII–III вв. до н.э.) был связан с распространением черной металлургии и началом Великой греческой колонизации. Железные орудия позволили не только повысить урожайность зерновых, но и значительно расширить посевные территории. Важнейшим предметом экспорта из Восточной Европы в I тысячелетии до н.э. становится хлеб. В этот период значительно упрочились внутрирегиональные торговые взаимосвязи, наметилась определенная специализация восточноевропейских земель и областей. Черноземная полоса «специализировалась» на зерновом хозяйстве, земли к северу были богаты железной рудой и лесом с его дарами. Балтика давала солнечный камень. В юго-восточных областях набирало рост кочевое скотоводство. Главным торговым партнером была Греция. Из Греции везли оливковое масло, вино, керамику; вывозили пшеницу, кожи, меха, воск, мед, янтарь. Во второй половине I тысячелетия до н.э. на территории Восточной Европы возникает денежная торговля.
На период с III в. до н.э. по I в. н.э приходится упадок торговой активности. Вместе с закатом полисной системы происходит существенная перестановка сил в поясе классических цивилизаций, а вместе с тем и разрушение созданной в середине I тысячелетия до н.э. эффективной системы экономических взаимосвязей, частью которой являлась Восточная Европа. Свою роль в упадке рубежа тысячелетий сыграли и глобальные климатические изменения, последствия которых сказались на всей территории Евразии. В это время за Алтаем рождается тюркская миграционная волна, начинается становление классического номадного хозяйства. Период мирной торговли сарматских, скифских и «сколотских» племен (V–IV вв. до н.э.) в III в. до н.э. сменился периодом вражды и военных столкновений. Исчезают скифские и сколотские протогосударства, игравшие в середине I тысячелетия до н.э. большую роль в торговом обмене юга Восточной Европы. Сворачивается товарно-зерновое земледелие Черноземья. Земледельческие племена Поднепровья перемещаются к северу, осваивая новые угодья, отодвигая большой лес. Активизируется славянская колонизация русской равнины, постепенно превращаются в пашню плохо пригодные для земледелия территории Верховья главных русских рек — Днепра, Волги, Оки, Клязьмы, Западной Двины, Дона.
Следующий подъем (II–IV вв. н.э.) связан с вхождением восточноевропейских территорий в систему римских торговых связей. При императоре Траяне (98–117) главным торговым партнером восточноевропейских племен становится Рим. Важнейшим предметом импорта в Восточную Европу в этот период было серебро, а предметом экспорта — зерно. Балтика вновь наращивает экспорт янтаря. Серебро ввозилось в виде монет и частично — утвари. Потребность в нем была вызвана не только ростом денежного обращения, но и упрочением мировой системы взаимообмена. На западе столпом этой системы выступал Рим, на востоке — Китай. Кроме того, в период роста экономики усиливалось социальное расслоение, порождающее спрос на этот металл. В Траяновы века возобновляется активная хлебная торговля на южнорусских землях. С установлением гегемонии Рима в западной системе экономического обмена вытесняются греческие меры весов и объемов и утверждаются римские.
С закатом Рима и Великим переселением народов начинается упадок (IV–V вв. н.э.) торгово-экономической активности. В IV в. н.э. в Европе наступило резкое похолодание. Увеличилась увлажненность почв, повысился уровень рек и озер, расширилась площадь болот. Началась трансгрессия Балтийского моря. Все это спровоцировало рост миграционных движений в Восточной Европе. Кроме того, усилилась внешняя иммиграция. В IV в. н.э. зафиксировано несколько крупных миграционных волн на территорию Евразии. Началась эпоха нашествий тюркоязычных кочевых племен на территории пашенного земледелия через «великие врата народов» между Уральскими горами и Каспийским морем. Племена Юго-Восточной Европы, объединившиеся перед лицом грозной опасности под властью готского вождя Германариха, не смогли противостоять нашествию гуннов. С падения державы Германариха (375) начинается цепь миграций в Европе, получившая название Великого переселения народов. В конце IV в. н.э. пала Западная римская империя, а вместе с ней и вся римская торгово-экономическая система. Был прекращен выпуск римских серебряных монет, в течение двух столетий составлявших основу денежного обращения от Гибралтара до западных пределов Китая. Перестала функционировать качественная имперская инфраструктура (дороги, переправы, мосты, почта). разрушение налаженных связей римской империи ослабило всю систему дальнеторгового обмена в Европе, в том числе и Восточной. Однако уровень социально-экономического развития на пространстве последней уже достиг такой степени, что достаточно быстро (к VI в.) упадок сменяется оживлением и новым подъемом. Возрождается торговая активность, а система дальнеторговых связей региона перестраивается с ориентацией на нового партнера — Византию.

А. Д. Урсул, T. A. Урсул

Идея эволюции и глобальный эволюционизм

Необходимость и важность использования эволюционного подхода в науке была ясна В.И. Вернадскому в начале прошлого века, когда он отмечал, что ещё Бюффон «искал общий принцип, который бы позволил ему объяснить порядок природы и разнообразные сходства, какие наблюдаются между её объектами. Этот принцип Бюффон нашел в эволюционной идее, в известном генетическом соотношении, существующем между близкими по признакам животными или растительными видами, вообще между разными телами природы» . Однако, как замечает В.И. Вернадский, эти идеи стояли в стороне от метафизических систем, сложившихся в XVII – начале XVIII веков .
Несмотря на развитие эволюционной идеи Ч. Дарвином и его последователями, эволюционный подход до сих пор широко не используется не только в естествознании, но и в науке в целом. Лишь время от времени появляются эволюционные продолжения тех или иных научных дисциплин и приходится ждать довольно длительное время пока идея эволюции захватит очередную область научного поиска. Эта идея, можно сказать, как бы продолжая мысль В.И. Вернадского, всё ещё остается в стороне от многих проблем (и систем) науки и практической деятельности не только прошлых веков, но и современности. Однако появление глобальной проблематики заставляет обратить гораздо более пристальное внимание на эволюционный подход и, особенно на его применение к исследованию нашего общего будущего, появление и продолжение которого поставлено под угрозу. Представляется логичным ожидать, что рано или поздно на эволюционный путь переходит если не все, то многие области научного поиска. Хотя эволюционный подход время от времени захватывал те или иные научные дисциплины и междисциплинарные области исследований, сейчас стало ясно, что это медленное проникновение идеи эволюции в какие-либо научные исследования уже выглядит данью их стихийному развитию. В какой-то мере, такое положение было стимулировано тем, что официально внедрялся лишь исторический подход (он требовался при написании, например, диссертаций), который соседствовал с описательным подходом во многих областях и направлениях науки. Более того, эволюционный подход зачастую отождествляется с историческим подходом и это характерно даже для крупных ученых.
На наш взгляд, «эволюционная ситуация» в науке (и не только в науке) в целом должна кардинально поменяться. Вовсе не отвергая необходимость исторического подхода, мы считаем целесообразным, где это уже возможно, внедрение в научных исследованиях эволюционного подхода, который, как было показано , отличается от исторического, хотя вместе они составляют единый эволюционно-исторический подход. Это важно для дальнейшего не только понимания, но и использования его результатов в практической деятельности. Применяя эволюционный подход, можно узнать в каком направлении, например, прогрессивном или регрессивном происходит движение данного исследуемого объекта, что часто бывает не ясно при принятии практических решений и, как правило, связано с появлением негативных последствий.
К сожалению, эволюционный подход, особенно в форме «эволюционной экспертизы», практически нигде не используется, а ведь они могли бы показать, какое направление развития может стимулировать то или иное действие или решение на любом уровне. Особенно на государственном, а тем более – на глобальном уровнях, где принятое мировым сообществом решение вскоре отразится на судьбе всего человечества и поэтому все глобальные решения должны быть адекватно-опережающими, поскольку их последствия в особо важных случаях уже будет некому устранять. Размышление над этими проблемами и интуитивное осознание важности исследуемого эволюционного подхода привело авторов к пониманию важности эволюционных исследований для всего глобального направления науки, от которого сейчас зависит будущее человечества.
Общефилософская теория развития, начав реальное сближение с современной наукой, породила два основных варианта общенаучных концепций развития – в форме эволюционики (или эволюционистики ) и глобального (универсального) эволюционизма.
Здесь имеет смысл обратить внимание на различие концепций эволюционики (эволюционистики) и глобального эволюционизма, которые многие авторы не разделяют. Эволюционика (эволюцинистка) понимается как общая теория развития систем природы, общества и мышления, продолжая на общенаучном уровне философскую теорию развития, нередко даже с использованием средств математики, информатики и т.д. Глобальный же эволюционизм акцентирует внимание главным образом на процессе непрерывного прогрессивного развития во Вселенной, представляющего наибольший интерес для существования человечества среди всех эволюционных процессов в мироздании.
Глобальный эволюционизм и эволюционика, используя достижения всех наук, исследующих проблему развития, по сути дела, формируют междисциплинарно-общенаучную панораму видения развития и программу исследования развития (или дополняющие друг друга картины в рамках различных подходов). В соответствии с этим в глобальном эволюционизме идет поиск не всеобще-философских, а универсально-общенаучных законов, принципов и тенденций развития (универсалий), причем не всякого вида развития, а лишь тех из них, которые не прерываются, а существуют на протяжении всего темпорального срока существования Вселенной, начиная с Большого взрыва. Глобальный эволюционизм сейчас представляет совокупность идей, концепций, проблем и гипотез, рассматривающих один из основных эволюционных процессов во Вселенной – перманентную самоорганизацию материальных систем, в ходе которой идет последовательное прогрессивное развитие неорганической, органической природы и затем социальной ступени. Дальнейшее продолжение глобальной эволюции видится через саморазвитие этой последней ступени как её коэволюция с окружающей природной средой на планете и за её пределами.
Глобальный эволюционизм предполагает акцентирование внимания на выявлении направлений, тенденций и закономерностей только непрерывного прогрессивного развития всего сущего, доступного современной науке, которые носят инвариантный характер и могут претендовать на то, чтобы объяснить появление человечества и прогнозировать его дальнейшее взаимодействие с природой Земли и космоса. Этот тип эволюционизма стал играть важную роль парадигмального интегратора научного знания, активного проводника эволюционных взглядов в науке, особенно при становлении новых областей научного поиска.
Современная общенаучная картина мира, в значительной степени представляющаяся более системной, чем в прошлом веке, стала также и более эволюционной, по крайней мере, для видимого - вещественного фрагмента Вселенной. Вместе с тем, эта картина содержит и принципиально не эволюционирующую часть в форме космологических представлений о темных фрагментах Вселенной и, прежде всего, о темной энергии, составляющей три четверти материального содержания мироздания. Темная материя имеет две формы – темную массу, или скрытое гравитирующее вещество, составляющее 22% плотности энергии Вселенной, и темную энергию (плотность энергии которой во всем мироздания составляет примерно 74%), а на обычное вещество приходится около 4%, в том числе на звезды – 1% . Мир темной энергии не подвержен эволюции, т.е. существует в покоящейся форме и самосохраняется каким-то неведомым «способом», по сути дела, кардинально отличным от эволюции вещественной части мироздания.
Темная часть Вселенной оказывается на самом деле основной, базовой составляющей всего материально-энергетического содержания Вселенной, в фундаменте которой покой и самосохранение явно превалируют над изменением и тем более – над эволюцией, которая характерна для видимой Вселенной. В мироздании доминирует составляющая, которая не изменяется и не эволюционирует (темная энергия), затем идет слабо изменяющаяся часть Вселенной (темная масса) и, наконец, наиболее изученный наукой эволюционирующий фрагмент в форме обычного видимого вещества. Такова своеобразная «пирамида» форм самосохранения и существования материи как основных фрагментов Вселенной с особыми, отличными друг от друга, способами самосохранения этих форм материи . Эволюционные процессы с этой точки зрения – наиболее редкие во Вселенной (а, возможно, и в Мультиверсе как совокупности множества параллельно существующих минивселенных – «локальных» вселенных). Наша Вселенная является открытой и положению о её открытости следует придать фундаментальный общенаучный характер: открытость Вселенной и процессы эволюционного усложнения, прогрессивная векторность глобальной эволюции имманентно связаны.
В глобальную эволюцию, по мнению авторов, вряд ли следует включать «темную» часть нашей Вселенной, имеет смысл ограничить эту эволюцию и любые другие эволюционные процессы во Вселенной лишь барионными формами материи, т.е. вещественной, светящейся ее частью. Это связано с тем, что «темная» часть Вселенной практически не эволюционирует в том смысле, какой современная наука придают понятию «эволюция» при изучении видимой части Вселенной. Ведь эти понятия предполагают, что соответствующим формам материи и их конкретным материальным образованиям присущи направленные изменения содержания системы, причем, как правило, необратимые (чтобы сохранить их энтропию). Однако мы не имеем научных данных об эволюционных эффектах таких изменений в «темной» части материи, хотя хочется предположить, что, они могут существовать, но в необычном и пока непонятном для нас виде.
Перманентно-прогрессивная направленность присуща только особой траектории, которую мы именуем супемагистралью и которая отражает основные результаты глобальной эволюции. Супермагистраль имеет два периода (и вместе с тем направления, рукава), которые выявил А.Д. Панов . Причем развертывание первого из них обязано влиянию тяготеющей темной массы, плотность которой упала и затем стали преобладать силы антигравитации темной энергии в нашей Вселенной. Первый рукав (направление), начиная от Большого Взрыва до образования звезд, характеризуется замедлением эволюции и он не требовал внешних источников энергии в пространственном смысле. Второй рукав (когда начинает доминировать антигравитация – около 7 млрд лет тому назад) характеризуется сложными нелинейными процессами, где важную роль играет открытость систем и где процесс саморазвития за счет этого ускоряется.
Именно на супермагистрали реализуются принципы, тенденции и закономерности перманентной самоорганизации, которые носят универсально-инвариантный характер и, благодаря им, можно понять и объяснить появление жизни и разумных существ. Главная прогрессивная ветвь развития (супермагистраль) во Вселенной представляет для науки в целом особое значение, поскольку для неё характерен «сохраняющий» (а для высших ступеней эволюции – безопасный) тип прогрессивного развития, когда, например, отдельные, выбранные по тем или иным обстоятельствам биологические или социальные системы в ходе эволюции сохраняются и продолжают свое существование через самоорганизацию после очередной бифуркации.
В эволюции как развитии в широком смысле слова происходят конфликты, кризисы, разрушения систем и т.д. Однако при выходе на супермагистраль происходит отбор, когда «способность к будущему» обретают лишь часть усложняющихся, обогащающих свое информационное содержание материальных систем (мы рассматриваем информацию как всеобщее свойство материи). Для глобально-эволюционных процессов характерен принцип преемственности, согласно которому накопленное эволюционирующей системой информационное содержание включается в новые более высокие структуры и тем самым «канализируется» эволюционная траектория.
Эволюционирующие системы на супермагистрали после всех предшествующих взаимодействий (в том числе и кризисно-конфликтных) переходят к коэволюционным взаимодействиям с другими из окружающих их материальных образований, составляющих среду существования. Этого «требует» странный аттрактор, позитивно влияющий на процесс самоорганизации эволюционирующей структуры: ведь некоэволюционные структуры после фазы бифуркации разрушаются. Коэволюционирующие и, тем самым, сохраняющиеся материальные структуры в весьма узком диапазоне (или «коридоре безопасности») получают возможность продолжать эволюционную «эстафету» на супермагистрали глобальной эволюции.
Важно осознать, что возможный переход к такому глобально-системному социоприродному процессу как устойчивое развитие в XXI веке может обеспечить выживание человечества и его неопределенно долгое нерегрессивное развитие в условиях сохранения окружающей природной среды. Это не просто продление на астрономическую перспективу социального и социоприродного развития, но и продолжение глобально-эволюционного ряда на упомянутой супермагистрали в форме планетарно-космической системы «общество-природа», причем не исключено, что не только в форме «человечество-природа». Начало этой социоприродной эволюции в «коридоре безопасности» начинается с перехода к устойчивому развитию, а его продолжение мыслится уже в форме коэволюции глобальной системы «общество-природа» на пути становления ноосферы вначале на планете – колыбели, а затем и за ее пределами.
Грандиозный вселенский процесс глобальной эволюции, начавшийся с Большого Взрыва, продолжился через космический этап этого развития, затем сконцентрировал свои инновационно-созидательные возможности на планетарном этапе (где возникает жизнь и разум) и развернулся уже в социокультурной и социоприродной форме планетарно-космического процесса с наиболее активным участием высшей пока ступени эволюции - человечества, приступившего к освоению Вселенной.

Л. Е. Гринин.

А был ли «Большой Взрыв»?

Среди физиков и космологов нет единства мнений по проблемам первых стадий истории Универсума. Предполагается, что наша Вселенная появилась примерно 13,82 млрд лет назад из неизвестного состояния. Представление, распространившееся в 1970-х гг., что она появилась из сингулярности (то есть состояния неопределенно малой величины и неопределенно большой плотности материи) в результате необычайной силы Большого взрыва, хотя и разделяется до сих пор многими, устарело. В результате появления теории инфляции многие сложности теории Большого взрыва удалось устранить, однако вопрос о самом Большом взрыве (часто называемом горячим взрывом) оказался сильно запутан терминологически и теоретически. Поэтому в современных исследованиях часто можно встретить только упоминания о Большом взрыве, но не ясное описание этого события/фазы Большой истории.
В течение стадии инфляции (то есть раздувания Вселенной) за мельчайшие доли секунды Вселенная достигла огромных размеров. Ложный вакуум – неустойчивое состояние материи, поэтому он стал быстро распадаться, и Вселенная перешла в стадию постинфляционного разогрева, в которой температура достигает огромной величины. Разогрев завершается горячим Большим взрывом, который дополнительно разгоняет расширение Вселенной.
Однако в современной литературе описания стадии горячего Большого взрыва после стадии разогрева обычно не дается. Но следует иметь в виду, что, добавив в понятие «Большой взрыв» детерминатив горячий, нередко подразумевают, что был еще один Большой взрыв – доинфляционный, который то ли предшествовал начальной квантовой флуктуации, то ли явился началом инфляции. Но его описание и характеристики являются еще более неясными, чем горячего Большого взрыва. В результате такой терминологической и теоретической путаницы крайне сложно понять, об одном или о двух взрывах идет речь, равно как нелегко описать реальную последовательность стадий. Если имели место два Больших взрыва, тогда схема рождения Вселенной должна была бы выглядеть так: доинфляционный Большой взрыв – инфляция (расширение Вселенной) – постинфляционный разогрев Вселенной – горячий Большой взрыв. Но такой реконструкции нигде не приводится, возможно, потому, что проще обходить этот весьма сложный момент. Все чаще упоминания о Большом взрыве среди физиков выглядят просто как дань традиции, которую они не осмеливаются нарушить, а потому такие упоминания носят скорее ритуальный, чем наполненный конкретным содержанием характер. В целом представляется, что самая начальная история Вселенной вполне может обойтись без использования понятия Большой взрыв, применяя схему: флуктуация (что бы ее ни вызвало) – инфляция – постинфляционный разогрев.

А. В. Юров, Д. А. Ботман

Математическая модель роста населения мира описываемая уравнениями второго порядка

G. Sandstrom

Evolutionary Theories in Natural Sciences and Social Sciences: Measuring Human Extension in Big and Little History

Л. Раванди-Фадаи

Охват универсальности через частность в работах иранского историка

W. McGaughey

Human and Machine Thought as a New Type of Being in the Context of Big History

Подписаться на новости

Возврат к списку